Современная португальская повесть - [218]

Так как наше повествование не претендует на то, чтобы раскрыть логику исторической суровости, мы ограничимся тем, что будем излагать факты так, как их ежедневно узнавали люди по радио, из газет и, наконец, из сообщений, передаваемых из уст в уста в опечаленных городах, вместе с вымышленными происшествиями, как это бывает всегда.

Истина же заключается в том, что волна террора мало-помалу затопила ужасом весь мир. Люди, подстрекаемые манифестами, написанными кровью и распространяемыми группами, действия которых наводили страх и которые назывались «Пожирателями Мглы», пользовались самыми разными предлогами для того, чтобы превращать в кучи золы все телевизоры и все радиоприемники, какие только им попадались, поливая их керосином и поджигая среди хоровода пожарных. Таким образом, десятки тысяч телевизоров и волшебных шкатулок, предназначенных для аналогичных целей, исчезли с лица земли под бешеные рукоплескания пироманьяков, в то время как специальные «рычаги управления» с раскаленными пальцами взрывали динамитом фабрики и магазины с этими адскими усыпляющими аппаратами. По тем же причинам в телеграммах, прибывших с четырех концов Планеты, объявлялось о насильственной смерти любителей анекдотов, лекторов, церковных проповедников, исполнителей фадо, родителей, которые без устали твердили своим детям бесполезные правила морали, дрессировщиков ласковых собачек в странствующих цирках, игроков в бридж и постоянных посетителей симпозиумов и конгрессов. Все они стали жертвами нападения радиослушателей и телезрителей и были уничтожены с неслыханной жестокостью. Одного преподавателя математики, например, учащиеся заставили проглотить изрядную дозу мела и кончили тем, что задушили его с помощью огнетушителя (журналист, который описывал эту сцену, в конце концов заявил, обнаружив при этом достойный сожаления литературный вкус: «Его взгляд медленно угасал на необычно белой грифельной доске лица»). Одному забавнику с поезда — из тех, кто по воскресеньям, во время веселого возвращения с пляжей, привыкли изображать обаятельных дурачков, ни малейшим обаянием при этом не отличаясь, — удалили голосовые связки, из которых сфабриковали нечто вроде небольшой четырехструнной гитары, — эта гитара предназначалась для того, чтобы оживлять на танцевальных вечерах наводящие зевоту контрдансы.

В течение недели происходили различные темные истории в том же духе; все это, без сомнения, было подготовлено заранее. Было принято недвусмысленное решение — упразднить — хотя и неизвестно, с какой целью, — эти самые факторы Скуки. В то же время ходили экстравагантные слухи и рассказы, и притом, казалось, весьма сомнительные, хотя ныне подтвержденные с помощью неопровержимых документов. Таков, например, следующий случай, который, по слухам, произошел с неким банкиром, весьма известным своей чувственной склонностью к хорошим блюдам. Говорили, что в начале какого-то ужина, устроенного в честь одного Епископа, глаза вместе с жидкостью, обычно выделяемой слезной железой, заскользили по лицу этого банкира и попадали в суп. И эти самые глаза он, не долго думая, сожрал, долго и сладострастно их обсасывая. Когда он покончил с супом, который выхлебал вместе с кровью, хлеставшей у него из пустых глазниц, он не отказал себе в удовольствии произнести речь, в которой звучало удовлетворение и счастье:

— Передайте повару мои поздравления. Увеличьте ему жалованье. Ему наконец-то удалось изобрести суп, не похожий ни на какой другой, — от всех от них меня уже тошнило, даже во время однообразия бессонных ночей, когда всю ночь слышится неумолимое тиканье часов, отмечающих секунды нашей жизни — жизни мертвецов.

Перед лицом столь серьезных происшествий ООН приняла решение созвать Чрезвычайную ассамблею, чтобы обсудить назревшую проблему, и, сделав окончательное заключение после тщательного исследования получивших известность случаев, принять ноту, которая должна была объявить о существовании разветвленной сети заговора, созданного с целью уничтожить оздоровляющую идею — идею Скуки как фундамента планеты.

Борьба с Отвращением и Тоской рассматривалась как подрывная деятельность, недостойная цивилизованных народов, которые превыше всего ставят духовные ценности. И тотчас разные государства приняли множество серьезных решений, чтобы защитить эти священные устои, уничтожение которых могло бы привести лишь к разрухе и к чудовищной катастрофе мирового масштаба. С этой целью решено было ввести в программы обучения — начиная с детских садов — курсы карточной игры, а также организовать Олимпиады Зевков (рекорд в этой области — рекорд, и поныне еще никем не превзойденный, побил некий португалец, зевок которого продолжался тридцать семь минут, семьдесят секунд и шесть децим). А когда стали лениво потягиваться, то тут всех оставил за флагом какой-то бразилец: его время — два часа, пятьдесят пять минут и тридцать две секунды.

А между тем мятеж, проявлявшийся уже открыто, в конце концов принял формы каннибализма, и «учителя Революции» окрестили это явление «социальным каннибализмом».

После неуверенных попыток запугать людей первое серьезное проявление каннибализма в описываемый период произошло в почтовом отделении, в одном из бедных кварталов Лиссабона. Хотя в этом отделении было шесть окошечек, за которыми служащие поджидали клиентов, открыто было только одно, и там работала одна девушка, которую словно придавила свинцовая тяжесть, и огромная пятиметровая змея, — тихие, молчаливые люди стояли в ожидании своей очереди, чтобы купить марки, получить переводы, отправить заказные письма или бандероли, послать телеграммы и т. д.