Современная политическая мысль (XX—XXI вв.): Политическая теория и международные отношения - [168]
Консерватизм обнаруживает неприятие относительной важности экономических свобод. Еще Берк резко критиковал французских революционеров за восхваление распределения денег в соответствии с успехами на рынке, а не на основе земельной собственности. Земельная собственность, как он ее рассматривал, воплощает традиции общества, в то время как рынок подрывает их. Джон Грей, современный консервативный политический философ, продолжает эту традицию. Он еще более критичен по отношению к «рыночному капитализму» и тому способу, которым он подрывает культурные и естественные ценности[256].
Современные беркенианцы вовсе не являются принципиальными противниками частной собственности и рынка, они только подчеркивают, что рынок подрывает традиционные институты, и стремятся защитить культурные традиции. И наоборот, те, кого часто называют «новыми правыми» консерваторами, например бывший премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер, придают более важное значение экономическим свободам как необходимости для поддержания традиционных ценностей опоры на собственные силы, порядочности, трудолюбия и заботы о своей семье. Это различие проистекает из конкурирующей интерпретации отношений между экономической свободой и традиционными ценностями — подрывает ли она их, защищает ли или становится их частью.
Мы рассмотрели разные варианты интерпретации свободы, показывающие, сколь разнообразной могут быть ее трактовки. Свобода — сущностно конкурентная концепция, имеющая важнейшее значение практически во всех политических теориях и идеологиях.
Подведем некоторые итоги. Итак, из множества интерпретаций свободы мы можем выделить три основные. Свобода абсолютистская, т.е. свобода по Гоббсу, предполагает возможность по собственному усмотрению делать то, что не запрещено законом, и не делать того, к чему закон обязывает. Свобода либеральная говорит о независимости от чьей-либо воли. И наконец, свобода тоталитарная настаивает на отождествлении общей воли с волей каждого.
И последнее замечание. Необходимо различать политическую свободу и свободу философскую. По Монтескье, «свобода философская состоит в беспрепятственном проявлении нашей воли или по крайней мере в нашем убеждении, что мы ее проявляем беспрепятственно. Свобода политическая заключается в нашей безопасности или по крайней мере в нашей уверенности, что мы в безопасности. У этих двух типов свободы разные сферы и условия проявления, при этом философская свобода неизмеримо шире и глубже политической свободы, ибо не нуждается ни в какой политической обусловленности.
Консервативная критика равенства. Для того чтобы понять смысл консервативной критики равенства, нам необходимо обратиться к известной работе Роберта Нисбета «Консерватизм»:
«Не существует принципа, более основополагающего в консервативной философии, чем положение о сущностной и абсолютной несовместимости между свободой и равенством. Такая несовместимость проистекает из противоречивости целей двух ценностей. Главной целью свободы является защита индивида и собственности его семьи — слово, употребляемое в самом широком смысле, включает нематериальную, равно как и материальную сторону жизни. Сущностной целью равенства, с другой стороны, является своего рода перераспределение или уравнивание неравным образом разделенных и неразделенных ценностей сообщества. Более того, индивидуальная сила духа и тела различается уже при рождении, все усилия компенсировать через право и правительство это различие в силе могут только нанести ущерб свободе всех участников, в особенности свободе наиболее сильных и талантливых. Это, короче, взгляд, которого неизменно придерживались все консервативные философы начиная с Берка, на отношения между свободой и равенством».
Природа человека и неравенство. «Люди по природе своей неравны. Напрасно будет относиться к ним, как если бы они были равными», — писал Джеймс Фрод (1818—1894) в работе «Партийная политика».
Консерваторы в еще большей степени, нежели классические либералы, находятся под влиянием идеи об основополагающем и неизбежном неравенстве между людьми. Не общество, а природа делает людей неравными во всех возможных аспектах жизни. Они обладают неравными моральными качествами, в неравной степени склонны к патриотизму, неравны в своих физических возможностях, неравны с точки зрения способностей к лидерству, в неравной степени наделены интеллектуальными талантами; они неодинаково хорошие отцы или матери, учителя и т.д. Хобхаус однажды писал: несмотря на то что во многих отношениях люди различаются, их общая природа «лежит значительно глубже, нежели все различия между ними».
Но для консерватора это не так. Общее часто затемняется нашими различиями.
В свете сказанного требование равенства должно рассматриваться не просто как своего рода тщеславие, а как мотивированное гордостью и завистью. Те, кто слишком горды для того, чтобы признать, что другие люди в чем-то лучше их, постоянно настаивают на равенстве всех и каждого. Утверждение, что «все люди равны, считают консерваторы, мотивировано убеждением, что «никто не может быть лучше меня», и это почти наверняка неверное утверждение. Или, иначе, равенство может быть мотивировано завистью: когда одни более успешны, чем другие, последние хотят получить то же самое. Но если они не могут этого получить, то будут настаивать на том, что никто не должен иметь никаких преимуществ. Вспомним, что равенство может быть удовлетворено также и тем, что другим людям не дадут иметь то, что они имели бы в противном случае. Таким образом, высказывает опасение Нисбет, призывы к равенству могут превратиться в нападки на блестящих и талантливых, поскольку именно они часто обладают тем, чего хотелось бы и другим. В этом отношении консерватору следует указывать, что, например, в Австралии, стране, которую именно поэтому многие наблюдатели считают эгалитаристской, они часто отмечают желательность для многих, особенно не преуспевших в бизнесе или профессии, ограничить «высоких марионеток» — тех, кто возвысился над другими, — и низвести их до общего уровня.
