Современная норвежская новелла - [5]

— Сколько вы проработали у нас на строительстве дороги, Лауритсен? — как бы между прочим спросил главный инженер.

— Полгода. Я работаю старшим подручным мастера-подрывника, — ответил свидетель, неумело затягиваясь сигаретой, которую он засунул в рот почти наполовину. Обычно он употреблял трубку и жевательный табак.

— Теперь, после этого, гм, прискорбного случая, вы как будто первый кандидат на должность мастера? — вполголоса проговорил главный инженер. — Может, и не следовало бы упоминать об этом сейчас, но ведь вы знаете: смерть одного — это хлеб другого.

— Кха, — кашлянул свидетель и растерянно заморгал. Слабая краска выступила у него на щеках. Губы полицейского инспектора тронула чуть заметная усмешка. У этих рыжих такая тонкая кожа, что прямо насквозь просвечивает. Парень покраснел, значит, и у него это было на уме.

— Нам нужен надежный, положительный человек, — вкрадчиво сказал главный инженер.

— А разрешение дает полиция, — вставил чиновник из министерства.

— Так что, если вы сейчас расскажете нам все, что знаете об этом деле своими словами… — многозначительно добавил инспектор, и сытые, облеченные властью господа обменялись быстрыми взглядами. Все эти люди занимали важные, высокие должности и были мастера давать обещания, которые им ничего не стоили.

— Провод был поврежден, он оголился, и вышло замыкание… пошел ток… — неуверенно начал свидетель.

— Мы знаем, что взрыв был вызван неисправностью. Это случайность, за которую никто не может быть в ответе, — сказал главный инженер. — А вы, значит, были в бараке мастера, когда произошел взрыв?

— Я у телефона был, когда Юн, мастер Юхансен то есть, пошел в выемку, чтобы заложить в скважины динамит. Мы тут, на стройке, никогда не взрываем, покуда народ с работы не разойдется. Мы с Оскаром, гм, это младший подручный, он провода соединяет… Так вот, мы с ним были в бараке. А мастер, значит, пошел в выемку с динамитом. У него на груди висит телефон, и, когда мы ему просигналим, что, дескать, все в порядке, в выемке никого нет, он начинает закладывать динамит.

— Кто это «мы»? — спросил инспектор.

— То есть я, потому как я — старший подручный. Как все из выемки уйдут, я ему сигналю, и он начинает соединять детонаторы с проводами. А Оскар соединяет их с батареей. Только мы ее не включаем, пока мастер из выемки не уйдет. Мы из барака заряды запаливаем, но только после того, как мастер приходит и говорит, что все готово.

— И вы все время поддерживаете связь по телефону? — спросил чиновник из министерства.

— Юн, мастер то есть, ходит с телефоном и тащит за собой шнур. А мы с младшим подручным в бараке сидим, у телефонов, и можем с ним все время говорить.

— Значит, вы и младший подручный поддерживаете с ним постоянную связь, — одобрительно закивал главный инженер. — Что ж, техника безопасности соблюдается безупречно!

— У нас в бараке два аппарата. Когда мастер говорит, что скважина номер один готова, Оскар соединяет этот провод, а потом номер два, и так все остальные.

— Ну а как было в этот раз?

— И вчера вечером так же было. Правда, пяти еще не пробило, но ребята уже все поуходили из выемки. Только один кто-то застрял там, мы видели из окна барака, как он инструмент на дрезину укладывал. Вот эта-то дрезина, видать, и повредила провод. Уже стало смеркаться, и мы видели только, как тень мастера маячит в темной выемке. А потом он зажег фонарь. Огонек сперва вспыхнул, потом пропал в глубине. Скоро мастер защелкал по трубке, сказал, что в выемке никого нет, спросил, есть ли кто снаружи и можно ли начинать.

— Защелкал по трубке? — нахмурив брови, переспросил главный инженер.

— Мы ногтем по трубке щелкаем, когда хотим что-нибудь сказать, — пояснил свидетель. — Звонить-то мы не можем, потому — трубка ведь снята! «Тут полный порядок», — сказал я мастеру, а спустя короткое время услышал, как он пыхтит, возится с первым проводом.

Тук-тук-тук! — застучало в трубке. Это он первый заряд в скважину закладывал, а потом я услышал его голос: «Номер первый готов!» Тут я кивнул Оскару и повторил, что первый номер готов, хоть и знал, что он сам слышал эти слова по своему телефону. И тогда Оскар соединил провод. А Юн тем временем возился с другой скважиной. В аккурат этот самый провод и был поврежден. Я уж привык к этим звукам по телефону и на слух могу сказать, что делает мастер. Слышу — он заложил динамит в скважину, вставил детонатор во взрывчатку. Тут я ему и говорю: поторопись, мол, а то Оскар на свидание с девушкой опаздывает. А он еще засмеялся и отвечает: «Ничего, подождет! Никаких свиданок, пока я не вернулся». Потом, слышу, он опять с проводом возится. И тут чувствую — пол подо мною задрожал, а потом как грохнет взрыв! Весь барак ходуном заходил, а в выемке — через окно видать было — белое пламя полыхнуло. Две вспышки — одна за другой, и два взрыва — один за другим. Я точно окаменел весь, вижу — что-то неладно. Сижу и слова не могу вымолвить. Потом все затихло опять, и тут я закричал в трубку: «Юн, Юн! — кричу я. — Как ты там? Живой?» Сперва в наушниках только треск да шум стоял, а потом… помирать буду, все равно скажу: слышал я голос мастера! Тонкий такой и перепуганный: «Да, да, Вальдемар, вроде живой!»