Современная канадская повесть - [229]
Ее охватил ужас. А вдруг… О господи, нет!.. Долорес уткнулась в подушку и заплакала навзрыд.
— Мама! Мамочка!
Стукнула дверь. Долорес сглотнула слезы, утерла нос.
— Это ты, Андре?
— Ты что, все еще в постели? К нам гости.
— Какие еще гости?
Долорес приподнялась на локте, заглянула в кухню.
За спиной Андре топтались двое, хорошо знакомые ей по Фиш-Лейк. Она не знала, как их зовут, но для нее они всегда были «грязные индейцы». Долорес вспомнила, как женщина, тыча палкой, рылась в вонючем мусоре на свалке. А мужчину она видела как-то на задворках, гостиницы, пьяный до омерзения, он едва держался на ногах. И вот сейчас эти оба вперились в нее мутными черными глазами, застывшими на широкоскулых, тупых лицах. У Долорес снова волна тошноты подступила к горлу, едва она уловила запах дубленой кожи мокасин. Она потянула одеяло к подбородку, хотелось укрыться, спрятаться от них.
— Кто… кто это?
— Мои старики.
— Твои?
— Ну да, мать и отец.
— Это… твои старики?
— Да. Может, встанешь, сваришь кофе, а?
— Кофе? Знаешь ведь, что меня от запаха воротит. Дверь закрой.
— Дверь? Ах, ну да. Конечно.
Долорес села в постели, не сводя глаз с закрытой двери.
Его родичи? Эти вот? О господи, если б я раньше знала… Нет, я просто безумная…
— Долли! — крикнул Андре через закрытую дверь. — У нас чай кончился. Да и родители наверняка пива хотят. Мы со стариком пойдем купим.
Долорес молчала. Она притаилась, прерывисто дышала, полуоткрыв рот.
— Ты б встала, с матерью поговорила.
— А?.. Да, сейчас, — с трудом выдавила из себя Долорес.
Она встала, шатаясь, принялась искать, что бы такое надеть на себя. Все теперь стало ей тесно. Наконец отыскала платье, в котором работала вчера целый день. От него пахло потом, перед точно в крови — забрызган томатным соком. Долорес натянула платье, застегнула молнию, взялась за дверную ручку, помедлила.
Поговорить? С кем… с этой?
Рейчел сидела, широко расставив ноги и упершись жирными локтями в жирные колени, разминала в пальцах сигарету из потрепанной пачки «Макдональд». Если б не один-единственный, как бы случайно скользнувший по Долорес взгляд, никак не скажешь, что Рейчел заметила ее появление.
О чем с ней говорить? Что ей сказать?
Тишина в комнате нарастала.
Рейчел зажгла сигарету, глубоко затянулась.
О господи! Хоть бы окно открывалось. Три дня уж Андре прошу…
— Как вы… как вы до города добрались? — еле слышно пролепетала Долорес.
— Как… Джон Мартино, — усмехнулась Рейчел.
— А-а…
Кто такой Джон Мартино? И чему она смеется? Что тут такого смешного?
Снова повисла мучительная тишина.
— Хорошо, что весна, правда? У вас там, наверно, красиво сейчас?
— Угу.
Молчание.
Прекрасно! Не хочешь разговаривать — не надо, тупая старая коровища!
Время тянулось в молчании.
Ох! Хоть бы Андре поскорей приходил! Окно бы открыл. Я больше не могу.
Долорес подтащила к окну кухонный стул, встала на него и принялась колотить ладонью по оконной раме, Рейчел с полным безразличием взирала на нее, продолжая пыхтеть сигаретой. Внезапно рама подалась, и фрамуга подскочила кверху, прищемив Долорес пальцы.
— Ой! Черт!..
Рейчел загасила сигарету об яичную скорлупку посреди немытой с завтрака тарелки и принялась за очередную.
— Как… как, по-вашему, Андре выглядит? — в отчаянии произнесла Долорес.
— Хорошо.
Протаскивая мимо Рейчел стул, чтоб задвинуть его под стол, Долорес бросила взгляд ей на голову.
Вшивая! Старая, грязная скотина…
Вошел Андре, волоча ящик пива, за ним топал Исаак с другим ящиком. Исаак водрузил свой ящик на кухонный столик, рванул на себя крышку, вынул четыре бутылки, одну за другой вскрыл их зубами. Мерзкие зубы, прямо клыки звериные, подумала Долорес.
Исаак отпил из одной бутылки и, скривившись, протянул ее Долорес.
— Чертовы зубы… уже не те стали. Пора открывалку покупать.
Долорес, едва подавив тошноту, уставилась на горлышко протянутой бутылки.
Мне пить… после него?..
— Давай-ка, Долли, телевизор матери включим, — сказал Андре, наклоняясь, чтоб повернуть тумблер.
Едва на экране появилось изображение, Исаак вытащил из-за стола свободный стул, подтащил поближе, плюхнулся на него, вытянув ноги и приподняв кепку со лба за козырек. Не отрываясь от экрана, смачно отхлебнул из бутылки, затем звучно рыгнул. Ни Андре, ни Рейчел при этом и бровью не повели.
Андре сел на пол.
А мне куда садиться? Тоже на пол, что ли, эти два чучела ведь стулья заняли… Черт побери, взял бы Андре да и выставил их отсюда! Вшивые дряни! Как он смеет меня с ними равнять!..
Долорес демонстративно вылила пиво из бутылки в раковину. Подавшись к Андре, она потянула его за рукав, мотнула головой в сторону двери.
— Ты что, знал, что они приедут? — шепотом спросила она, когда дверь за ними закрылась.
— Нет, откуда?..
— Ну и как, не думаешь ли ты их выставить? Я тебе не…
— Выставить? Это ж мои старики. Может, они у нас погостить захотят.
— Чего, чего? — тонко взвизгнула Долорес. — Чтоб они тут спали? Интересно, где ты их уложишь!
— Вы с матерью на кровати. А мы с отцом на полу.
— Чтоб я… с ней?.. У нее вши, может, она еще и клопов привезла!
Андре усмехнулся.
— Подумаешь, дело какое! Дегтярным мылом помоешься.
— Что?!
Он повел плечами, опять усмехнулся, открыл дверь, шагнул в комнату. Остановился посредине, кинул через плечо:
Роман, события которого развертываются в годы второй мировой войны в Канаде, посвящен нелегкой судьбе восьмилетнего мальчика-сироты. В противовес безрадостной действительности он создает в своем воображении чудесный фантастический мир, где живут добрые, благородные существа, помогающие ему найти силы для борьбы со злом.
Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.