Современная финская новелла - [194]

— Слушай, если мне позвонят… — начал Хелениус, суя одну руку в рукав, а другой прижимая «дипломат», — скажи, что я ушел на переговоры с клиентом, и спроси, куда можно позвонить.

— Ах вот как! — Майя усмехнулась и даже вскинула голову.

— Нечего тут ахвоткать! Девчонка! — усмехнулся Хелениус, заметив, что у нее на коленях под барьером лежит кроссворд.

— А если придет Бакман и спросит, тогда как? — сомневалась Майя, покачивая головой и перекатывая во рту жвачку от одной щеки к другой.

— Нет, он не придет, я знаю, с кем он ушел обедать, — сказал Хелениус и устремился на лестничную площадку. Он нажал было на кнопку вызова лифта, но вспомнил, что утром внизу на двери лифта висела табличка, предупреждавшая: «Из-за возможных перебоев в подаче тока пользование лифтом лишь на собственный страх и риск». Хелениус повернулся и бросился бегом вниз по лестнице.

2

Противные мокрые хлопья шлепались на лоб и щеки. Хелениус остановился в нише подъезда, застегнул пальто и поднял воротник. Ссутулившись и втянув голову в плечи, люди преодолевали встречный ветер, натягивали на лицо воротники свитеров. Хелениус зашагал вместе со всеми, иногда кого-то обгоняя, кому-то уступая дорогу и стараясь ставить ноги осторожно и легко, чтобы не поскользнуться. Он прошел мимо окон нескольких туристических бюро, там рекламы с синим морем и загорелыми телами заманивали спешивших без оглядки прохожих. И Хелениус подумал, что турбюро не отличаются от банков и бензозаправочных станций: стоит одному из них появиться на новом месте, как следом появляются другие.

Возле старого Дома студенческих корпораций Хелениусу пришлось остановиться у светофора; обойдя толпу сбоку, он стал в первый ряд, чтобы, как только дадут зеленый свет, сразу двинуться дальше. Слякотная метель тянулась шлейфом по Маннергеймитие; издалека, с горки Эроттая послышалось все усиливающееся завывание. И тут же в мешанине улицы засверкала синяя мигалка, и пожарная машина, остановившись несколько раз в ожидании дороги, завывая сиреной, пронеслась мимо Хелениуса. «Если одна, значит, пожар невелик», — решил Хелениус и почувствовал, как сзади напирают; светофор переключился. Хелениус поспешил через дорогу, шмыгнул в проход Меркатора, поднялся по лестнице и посмотрел на свое отражение в окне типографии «Хуфвудстадсбладет»: снег, растаяв, намочил волосы, теперь они будут словно прилизаны.

Одышка вынудила Хелениуса замедлить шаги, он чувствовал, как по щекам текли струйки пота. «А что будет, если я приду туда раньше Лауры? — вдруг пришло ему в голову. — Разве не глупо сидеть за столиком в одиночестве с ожидающим видом?» Выйдя на улицу, Хелениус посмотрел в обе стороны и пробежал взглядом по магазинам в нижних этажах домов квартала напротив, затем вспомнил, что тут же поблизости, рядом с винным «Алко», есть порномагазин.

В окне магазина массажные приспособления были выстроены в ряд по ранжиру, словно солдаты; обложки разложенных внизу журналов наперебой предлагали различные варианты; на полке лежали кучкой кожаные трусики-бикини, у одних спереди была коротенькая застежка-молния. В торговом помещении магазина за прилавком стояла бледная женщина, в углу два прыщеватых юнца копались на полке с журналами. У ног одного из них валялась спортивная сумка, у другого на спине кожаной куртки металлическими заклепками было написано: Хурриганес.

— «Илтасаномат»[61],— попросил Хелениус, нашаривая в кармане мелочь.

— Мы не торгуем газетами, — ответила женщина устало, и Хелениус понял, что ей, наверное, приходится каждый день несколько раз повторять эти слова.

— Не проще ли было бы торговать? — буркнул Хелениус и сунул монетки обратно в карман.

— Что? — переспросила женщина.

— Да ничего, — сказал Хелениус и вышел из магазина.

На улице он испугался: а что, если Лаура тоже пойдет этим путем и увидит его выходящим из порномагазина? Хелениус осторожно поглядел по сторонам; среди падающих мокрых хлопьев покачивались ссутулившиеся фигуры, но ведь он не знал, в каком пальто придет Лаура. «И она не знает, какое у меня», — подумал Хелениус, успокоился и двинулся наискосок через дорогу; пройдя немного по переулку, он подошел к ресторану, толчком открыл дверь и вошел внутрь.

— Ну и погодка! — отдуваясь, сказал Хелениус черноволосой девушке-гардеробщице, стряхивая с плеч хлопья снега. Девушка сунула его «дипломат» на полку под вешалку и выпрямилась, чтобы взять пальто. Хелениус посмотрел на крючки вешалки. Бесформенными тряпками висели по отдельности несколько пальто, ни одно из них он не мог представить на Лауре. На стене было большое зеркало, Хелениус поискал в нагрудном кармане расческу, но передумал, заметив в зеркале, что девушка глядит ему в спину. Повернувшись, он увидел, что девушка протягивает ему гардеробный номерок.

— Платить вперед или после? — спросил Хелениус, беря номерок.

— Когда уходить станете, — сказала девушка. Хелениус спустился по сводчатой лестнице в подвал и остановился на красном ковре, покрывавшем весь пол. Только тут до него дошло, что они ведь не договорились точно — в баре или в зале? Прежде всего он поискал в зале. Это был круглый, вернее, кольцевой зал, середину которого занимало подобие большой четырехугольной колонны — внутри нее могла бы, например, проходить шахта лифта. В одной из лож шумно веселилась компания из четырех женщин, кроме них, во всем зале не было ни души. Хелениус прошел по кругу обратно к лестнице и направился в туалет. Глянул на приоткрытые двери кабинок — и там никого, — затем сорвал с перекладины два бумажных полотенца и принялся вытирать волосы. Но бумага не сушила, а как бы загоняла сырость глубже, и когда Хелениус опустил руки, чтобы посмотреть, что получилось, увидел в волосах крохотные светло-желтые клочки бумаги. Он отказался от попытки вытереть волосы и достал расческу, — большую часть клочков удалось вычесать, — потом он помотал головой — встряхнул волосы, чтобы выглядеть не слишком прилизанным.