Совращенная тенями - [11]

— Может быть шоколад, он тоже успокаивает?

Она не доверительно стрельнула на него глазами, и он понял, чтобы завязать разговор надо, что-то вроде «я обладаю демоном», а не тихое бормотание «мне надо выпить»

Она отклонилась назад, кончики пальцев рисовали на кружке круги.

— Я перейду к делу. Я так понимаю, что искушение затащило меня в этот беспорядок.

— Мой демон принадлежит к классу уничтожения, без какого-либо специального искушения. Я не могу знать, что он полностью соблазнил тебя.

— Мой демон. — Ее пристальный взгляд впился в него. От такого тщательного разглядывания мурашки побежали по его коже, которые не имели никакого отношения к его увеличенным чувствам. Он не мог знать ее, не было никакого желания знать ее, но какая-то странная близость потрескивала между ними.

В конце концов, их демоны были похожи.

Он оборвал эту мысль. Никакие намерения и даже хорошие, казалось, все приведет к неизбежному концу.

— Кофе помогает?

— Создание внутрии меня чувствует себя человеком? Я думаю, что ты скажешь мне, если я больше не человек.

— Ты. Главным образом.

Она нахмурилась на «главным образом».

— А остальное?

— То, что необходимо другому царству, не известно в настоящее время, но есть предположение, что они воспринимают рецепторы твоей идиопатической бесконечной эфирной силы, — она закатила глаза, и он добавил. — Обычно называется душой.

— Я сама поймала демона?

Он слегка улыбнулся ей.

— Наши философы сравнивают это с владением инфекции, где демонический вирус переписывает человеческую гуманность на свой лад.

Она покачала головой. Ее запястья, тонкие и бледные на фоне черного металлического стола, казались невыносимо хрупкими, неподходящими для борьбы, и он задался вопросом, почему демон выбрал ее.

— Философия демона. Я не могу сдерживать размышления…

Он издал ободрительный звук, но ее взгляд не смягчился. И сделал для себя пометку, что этой женщиной помыкать нельзя. Сначала ему надо было вспомнить в какой части мозга покрытой паутиной вообще храниться информациях о женщинах.

— Если это так, — продолжала она. — Я могла бы получить некоторые ответы.

Арчер выгнул бровь.

— И какие же?

— Небеса. Ад. Бог. Какова душа? — она стала быстро выплевывать вопросы. — Имеет ли значение, хорошие мы или плохие? Насколько хорошими должны быть? Есть ли Бог, если он сотворил все, то зачем создавал и плохое тоже? Почему не может…

— Это так интересует тебя? — она закрыла глаза на его невоспитанность, а он попробовал парадировать ее голос. — Я не буду давать тебе никаких ответов, так как у тебя появится еще больше вопросов.

— Нет, ничего плохого в желании знать.

— Скажи это Адаму.

— Я не причиню зло человеку.

Его тело напряглось, когда он понял, что ее ноги находятся между его бедер. Обычно такой пылкий спор у него получается с демоническим юристом, которого хочется убить. Но она хотела спасти его, и ему хотелось придвинуться поближе…

Он чувствовал, как в нем, что-то изменилось, не только в промежностях его джинсов, но и в беспокойстве демона, отвечающего за его безумие. Проклятье. Он сказал, что они не марионетки, и теперь он теряет контроль, как, будто его никогда и не было.

Он опять обратил свое внимание к беседе.

— Независимо, Ева не трогала никаких яблок познания. У нас есть поколение историков, которые заполнили архивы тем, что можно было объяснить, но можно наполнить озеро Мичиган тем, что не смогли понять. Они бы вышли за пределы Великих озер с тем, чего даже не осмелились спросить.

Она прищурила глаза.

— Там много таких как ты?

Он заметил, что она не включила себя.

— Лига тальян существует по всему миру. — Она нахмурилась еще больше, когда он упомянул незнакомое слово, он объяснил. — Один из первых ученых назвал нас тальянами, это из армянского языка.

Она смотрела в сторону.

— Армянский язык? Хм, теперь у меня еще больше вопросов.

— Ты не найдешь ни в религии, ни в науке ответов. Мы отобрали секты ста культур, чтобы найти слово для того с чем мы столкнулись, но столетия веры не предполагает никакого утешения, и наука, тоже никак не объясняет. Мы — еретики. — Он нагнулся через стол, чтобы взять ее за подбородок, вынуждая сосредоточиться на нем. — Твоя задача в том, чтобы пережить наступающие дни.

Ее глаза цвета орешника впились в него, и демон в нем вспыхнул подобно левиафану на остроге. Она не могла знать, что будет потом. Он дурак, раз решил все ей рассказать, но он хотел этого и очень боялся.

Он резко отпустил подбородок, так как она вздернула его.

— Вероятно, я могу выжить.

Его пальцы покалывало от ощущения ее теплой кожи, от чего демон внутри воспламенился, как будто подожгли полосы из пороха.

— Без сомнения, или демон выбрал бы другого.

— Когда у меня было видение, ну то о котором я говорила. — Она пристально разглядывала свои руки, обернутые вокруг кофейной чашки. — Он сказал, что я одинока. Он сказал, что любит меня. Насколько это плохо?

Любовь. Слово взорвалось в нем, как будто полосы догорели до конца. Он запрещал его себе, пока эхо не умерло.

— Для демона? Или для тебя? — Когда она впилась в него взглядом, он пожал плечами. — Это часть сделки он сначала дает тебе то, что ты хочешь, а потом берет то, что ему требуется.