Совращенная - [4]

Александре до конца дней своих не забыть священного ужаса, охватившего ее при виде виселицы. Николас без колебаний подъехал к трупу и толкнул его, заставив качнуться в петле, но Кристофер даже близко подойти не осмелился. У Руперта, ровесника близнецов, тоже сдали нервы. Храбрость Ника изумила Александру. Он родился под знаком Льва и никогда не струсит. Никогда!

Бросив презрительный взгляд в сторону Кита и Руперта, Александра заявила, что тоже дотронется до повешенного. Ей до самой смерти не забыть загоревшегося в глазах Ника Хаттона восхищения. Именно этот взгляд придал ей сил, а еще то, что Ник держал ее за руку. При воспоминании об этом у нее до сих пор замирало сердце.

Дома их поджидал разъяренный лорд Хаттон. Кит свалил всю вину на брата, мол, именно он подбил их на богомерзкое дело и даже Александру заставил последовать его примеру. Николас знал, что порки ему не избежать, но не стал уличать брата во лжи и одарил Александру ободряющей улыбкой.

Появление служанки с чаем прервало поток воспоминаний Александры. Она посмотрела на бабушку и вздохнула. Дотти желает выдать ее за Кристофера Хаттона из-за титула. Впрочем, Александра и сама знает, что единственный способ избежать охотника за приданым – выйти за состоятельного дворянина. Но она разрывалась между близнецами. С Кристофером ее роднила любовь к живописи, к тому же он был близким другом ее брата, и все же Александра не могла сказать наверняка, что предпочитает именно наследника. По-настоящему она дружила с Николасом, с самого раннего детства поверяла ему свои тайны. Однако детство осталось позади. Близнецы Хаттон превратились в мужчин, причем опыта им было не занимать, если учесть их возраст. Алекс сожалела, что Николас стал относиться к ней как к сестре, с недавних пор ей захотелось, чтобы он увидел в ней женщину. Она взглянула на Дотти и неожиданно устыдилась своего влечения к Николасу. Всю жизнь ей внушали: не следуй зову сердца, не влюбляйся, до добра это не доведет.

– Кстати, сегодня вечером передайте Аннабель Хардинг мои сожаления. Скажите ей, что я за… не смогла. – Тоненькая, словно тростинка, и прямая, точно аршин проглотила, Дороти Лонгфорд выглядела весьма внушительно, а подернутое сеточкой морщинок лицо до сих пор не утратило былой красоты.

В глазах Александры заблестели веселые искорки, губы сами собой растянулись в улыбке.

– Вы хорошо знаете, что следует говорить «занемогла», но если вы не идете, я тоже останусь дома.

– Вздор! Ты должна пойти. Она хочет выдать за твоего суженого свою уродину дочурку. И не только она имеет на него планы. В этом графстве каждая мать великовозрастной дочери спит и видит, как бы охомутать одного из близнецов Хаттон. Девки так и вьются вокруг них.

– Кристофер не мой суженый! – возмутилась Александра.

– Бред! Твой долг, как будущей леди Хаттон, держать этих жадных нахалок на расстоянии. Мужчины неразборчивы, душа моя; любую юбку задерут, только предложи.

В тринадцать Александра поняла, как женщины смотрят на близнецов Хаттон. И дамы постарше, и молоденькие барышни искали общества этих очаровательных дьяволов. Но лет до шестнадцати она понятия не имела, что в основе лежит сексуальное влечение.

– Мы даже не знаем, будут ли там Хаттоны.

– Чушь собачья! Генри Хаттон точно приедет. Аннабель заманивает мужчин азартными играми, а развешанные в саду китайские фонарики наводят на мысль об интрижках!

– Могу тебя сопровождать, Алекс, и предлагаю один из своих париков с ленточкой, если пожелаешь скрыть это безобразие, – поддел Руперт сестру.

Александра подумала о Николасе, и ее вдруг охватило сожаление – надо было еще денек подождать со стрижкой.

– Какого черта ты делаешь?! – воскликнул Николас Хаттон, появившись из-за угла восточного крыла здания в компании косматой черной овчарки.

Его близнец прицелился и выстрелил прямо в клюв грифону на крыше особняка Хаттон-Холл.

– Сам попробуй! – расплылся он в улыбке, с гордостью указывая на искалеченного грифона.

– Тебе что, заняться больше нечем, как только скульптуры портить? Для тебя ничего святого нет!

– А что особенного? Уверен, мы в состоянии заменить парочку-другую, – протянул Кит.

– Дело не в деньгах. Хаттон-Холлу более двухсот лет, грифоны – вещь старинная. Нужно беречь дом наших предков. – Николас всем сердцем любил Хаттон-Холл и окружающие его земли. Для него это была единственная связь с матерью, которую он знал лишь по рассказам слуг.

– Не слишком ли сильно ты его бережешь? Точнее говоря, домогаешься? В один прекрасный день Хаттон-Холл станет моим, так что прибереги свои советы для Хаттон-Грейнджа.

Судя по всему, Кристофер должен был унаследовать титул, Хаттон-Холл и Хаттон-Парк, а Николас – конеферму Хаттон-Грейндж. Серые глаза уставились в точно такие же серые глаза, пока одна пара не опустилась. В душе Кристофер понимал, что брат не домогается его собственности. Кит наигранно рассмеялся и поднял ресницы.

– Я пошутил! Впредь буду стрелять только в голубей.

По прибытии к Хардингам Александра решила сразу же отыскать леди Аннабель, дабы передать ей извинения Дотти, а Руперт направился прямиком в игральную комнату. Близнецы Хаттон уже приехали, и Руперт, как обычно, не смог отличить одного от другого. Иногда их отличала манера одеваться – Кит любил желтовато-коричневые и бордовые тона, Ник предпочитал голубые и серые, но в вечерних нарядах они выглядели совершенно одинаково. Черные кудри ниспадают на высокие накрахмаленные воротнички, шейные платки завязаны сложным узлом, рубашки безупречны, черные камзолы идеально сидят на широких плечах. Длинные пальцы небрежно держат карты, оба добродушно подшучивают над остальными игроками.