«Совок» - [5]

- Очень хреново я себя чувствую, – не стал я геройствовать и лукавить, – Голова сильно болит и дышать больно. Как там мои ребра? Целы?

- Это нормально. Не хорошо, но нормально. В вашем состоянии, разумеется, нормально, – уточнил очкарик, – Уж очень серьезные у вас травмы. И ребра у вас, молодой человек, к сожалению не целы, два ребра у вас сломаны.

- Пить хочешь? – рядом опять появилась милое фигуристое существо в белом, которое даже в этом моем состоянии очень хотелось потрогать.

И я внезапно понял, что больше всего на свете я сейчас хочу пить. Хочу воды. Холодной и много! Во рту сразу появилось невыносимое ощущение сухого картона и наждачной бумаги. Никогда прежде мне так не хотелось пить.

- Пей! – какой-то белый сосуд типа заварочного чайника уткнулся мне в зубы.

Я выпил все и попросил еще. Марина не стала вредничать и снова чайник перелился мне в рот. Во рту появился привкус крови. Это от разбитых губ, наверное. Я обследовал языком зубы, все они были на месте. Это напрягло. Так не должно было быть. Верхней шестерки слева не должно там быть. И мост справа отсутствует. Вместо моста были обычные зубы. Я в дурке?

- Марина, готовь молодого человека на рентген, – доктор опять появился в поле моего зрения. – Голова и грудная клетка. Ребра, грудина, позвоночник.

Он издевается, что ли? По сравнению со мной он пацан, потому что лет на десять меня моложе. Чего он глумится-то? Это нехорошо, если я в дурке.

- Доктор, а с какого это перепугу я для вас молодой человек? – начал я бычиться, еще не понимая в чем подвох, но, уже не желая быть объектом чьих-то шуток. Врач подошел и, нависая надо мной, с легкой тревогой всмотрелся мне в глаза. И медсестра придвинулась, и тоже с любопытством уставилась. А вот теперь их изучающие взгляды меня расстроили всерьез.

- Что-то не так, голубчик? Что вас беспокоит? – было незаметно, что он издевается, он, скорее, озадачился моими словами.

- Зеркало мне дайте! – не стал я обострять и без того непонятную ситуацию.

В конце концов, из всех присутствующих, это у меня голова не в порядке.

- Где я тебе здесь зеркало возьму? Да и, что ты там увидеть хочешь? Лучше не надо тебе в зеркало смотреть, – медсестрица Марина подумала и, взглянув на меня, с сомнением продолжила, – С неделю не надо, а лучше бы дней десять.

Сейчас моя голова работала уже гораздо лучше, чем еще полчаса назад. И мои глаза видели почти совсем хорошо. Вот только очень узко. Я начал внимательно прислушиваться к своим ощущениям и к состоянию своего тела. Ощущения меня тревожили. Они отличались от прежних. И если поначалу, в силу понятных причин, я не придавал этому значения, то теперь все несоответствия лезли, как иголки из ежика.

Тело было, мало того, что побитым, оно просто было другим. И не сказать, что хуже прежнего. Прежним я тоже был доволен, но это было поновее и кажется, немного постройнее. Меня опять начали терзать смутные сомнения.

- Ты, Марина, иди сюда, я спросить тебя хочу. А потом мы с тобой еще раз пописаем, – начал я подманивать к себе роскошную барышню в белом.

- Чего тебе? – девушка подошла, но особой радости в ее глазах я не заметил.

- Это что за больница? Здесь кого лечат? – вполголоса начал я издалека.

И начал я, похоже, не очень удачно. Лицо девушки меня не радовало своим выражением, но надежды, на то, что это не психушка, я пока еще не терял.

- Ты дурак, что ли… – медсестра осеклась и замялась. – Или.. Ну да, башка-то у тебя как помидор раздавленный. В больнице УВД ты. А еще к тебе скоро из прокуратуры приедут, они звонили и спрашивали, когда тебя опросить можно.

- Прокуратура, это понятно. А почему это больница УВД? – продолжал я свой немудреный разведопрос, не обращая внимания на обидное поношение.

То обстоятельство, что приедут прокурорские, меня как раз не удивило, оно так и должно быть при летном происшествии. Все так, подследственность транспортной прокуратуры, тут все верно. Пилотского свидетельства у меня нет, самолет не сертифицирован, свидетельства эксплуатанта нет, а потому его коммерческая эксплуатация абсолютно незаконна. Жопа полнейшая, а потому, пока есть хоть малейшая возможность, буду косить на больную голову и уклоняться от вопросов.

- Потому, что больница ведомственная и наше отделение как раз по твоему профилю, что тебе опять не так? – медсестра явно была удивлена моей привередливой тупостью. – Ладно, давай перебираться на каталку и поехали на рентген! Утку тебе сейчас или потом? – девушка терпеливо ждала ответа.

- А можно и сейчас, и потом? Ты только руки согрей, в прошлый раз они у тебя слишком холодные были, – от скользкой и неясной сути происходящего медсестру Марину мне приходилось отвлекать пошлостью, так как ничего другого в голову не шло.

- Значит, потом, – главная по уткам проигнорировала мои сомнительные заигрывания и, повернувшись к открытой двери, мстительно, во весь голос заорала, призывая какую-то Марьванну.

Вместе с пожилой теткой, которая, скорее всего и была той самой Марьей Ивановной, они бережно помогли мне перекатиться на внутрибольничное транспортное средство и мы, не спеша, головой вперед поехали из палаты в коридор. В самом конце которого был лифт. Затем мы прикатились в рентгенкабинет, где меня опять перевалили на холодную лежанку при аппарате и нимало не стесняясь, обнажили мой сильно побитый организм.