Совместный исход, 1988 - [5]

Он мне: мол, разные мнения.

Да разные. Есть и монархисты и революционеры. Некоторые Октябрь считают зигзагом истории.

А есть - без роду, без племени, историю без корней преподносят...

Чикин мне: Я хотел показать разные мнения.

Я ему: Да ты что, мне информацию, видать, хотел дать. Будто я не знаю о разных мнениях, до меня довести... Страна решает такие задачи, доведена до прямого кризиса, а ты бросаешь в этот котел вырванную цитату о «контрреволюционных народах»!

Переживал Чикин. Клялся. Я ему верю (напрасно! лигачевский лизун и сталинист!)... Я вообще верю людям. Могут, конечно, и разочаровать, сподличать.

Я говорил на ПБ: нам с вами выпала важнейшая в истории миссия - тащить страну, выводить на дорогу..., возвращать ее к Ленину... Будьте внимательны, смотрите вперед.

Вот сидел я рядом с латышом из «Агджи» (богатый латышский совхоз). Говорит он мне: Михаил Сергеевич, между руководством и народом - такая толща! Вяжут народ, не дают дышать, не дают работать. Виктор Петрович (Никонову), ты предлагаешь на 50 % сократить РАПО, а я - на 60 и больше. Ведь в одном Саратове, говорят, сидят при РАПО сотни людей, целый отряд, здоровые девки (показывает на грудь), это резерв - на свеклу. 900 человек заняты а РАПО в одном Саратове.

Нужны ли нам такие РАПО? Политика определена. Сказали, что делать. Государство заказы будет давать и зачем эти промежуточные инстанции? Отучили людей самостоятельно действовать. Вот Иван Васильев выступал на съезде колхозников: нагляделся, говорит, я на все эти вещи. Теперь и аренду не с кем заключать, не хотят никак этим заниматься... А почему так? Потому что специалисты против. Они десятки лет сидели, ничего не делали, разорили деревню. А тут подряд подошел и выдает такие

результаты, что им не снилось. Это их дискредитирует и, конечно, они против всяких новшеств. Вот ведь в реформе какие вещи мы выявляем. И народ все это видит. А нам бы сказать это служащим-специалистам - вы же сами в бюрократов превратились. Я, понятно, против того, чтобы сегодня тысячу человек уволить, завтра еще тысячу уволить. Надо делать по-человечески, надо, чтобы процесс последовательно шел. Не надо ничего силовыми приемами, не пресекать никаких начинаний. Надо полную свободу всему - всем, кто хочет что-то делать. Или посмотрите, в «Огоньке» прочитал недавно, как в Узбекистане удобрениями травят женщин, которые на хлопке работают. И никому нет дела. А одна женщина выступила, так ее замордовали, без зарплаты оставили. И вот забивают таких людей как гвоздь под шляпку, чтобы задохнулись со своей инициативой и с жалобами.

Перестройка преподнесет нам еще много всего. И нельзя, чтобы мы замыкались на мелочах. Надо, чтобы закон сам стал действовать. Вот вспомните подстрекателей в Армении. Есть они. Паразитируют они на проблеме, на беде. А надо взять такого подстрекателя и в суд его принародно, и в тюрьму.

В нашей политике - большая сила. Но надо уметь ее проводить. Чебриков в своем ведомстве провел анализ (у себя они делают такие «социологические» исследования). Так вот они пришли к выводу, что критицизм, связанный с перестройкой, не носит деструктивного характера. Я хочу, чтобы завотделами знали это.

Может быть нам решение принять на Политбюро по статье в «Советской России» (голоса согласия). Не вредно и разослать бы его по парторганизациям.

Болдину: У нас записано, что говорилось на Политбюро? (Болдин мнется. Ибо давно запрещено что-либо записывать на заседаниях Политбюро). М.С. понял, что он_ проговорился... Продолжает: Но все таки что-то есть. Так вот, надо все это собрать, что сказано было членами Политбюро, хорошую записку составить, чтобы люди почитали, поняли, в чем дело, и разослать по обкомам. Вот это я хотел вам все сказать, чтобы учитывали.

А теперь я поеду на 120-летие Горького. Хотя и не круглая дата, но надо: уже и на Горького руку начали поднимать...

1 апреля 88 г.

А.Н. Яковлев мне воспроизвел в лицах, с чего все началось. Дело было в Кремле в комнате президиума во время перерыва на съезде колхозников. Расселись.

Воротников: «Опять этого Сойфера в «Огоньке» вытащили, этого прохвоста. Что с этой печатью делать?.. Но надо что-то делать...

М.С.: А что? Они же напечатали потом ученых, которые возразили первой публикации... Ну, и что ты хочешь? Одни так, другие по-другому. -Это же ученые. Их среда. И пусть... Что ты нервничаешь? Мы не можем как бывало...

Лигачев: Печать стала и по зубам давать этим... Вот в «Советской России» была статья. Очень хорошая статья. Наша партийная линия.

Воротников: Да! Настоящая, правильная статья. Так и надо. А то совсем распустились...

Громыко: Да. Думаю, что это хорошая статья. Ставит все на место.

Соломенцев что-то начал в этом духе. И Чебриков уже было открыл рот...

М.С.: Я ее мельком проглядел перед отъездом в Югославию.

Перебивают... Что, мол, очень стоящая статья. Обратите внимание...

М.С.: Да, я прочитал ее потом, вернувшись...

Опять наперебой хвалят статью.

М.С.: А у меня вот другое мнение...

Воротников: Ну и ну!

М.С.: Что «ну и ну»?...

Неловкое молчание, смотрят друг на друга.

М.С.: Ах, так. Давайте на Политбюро поговорим. Я вижу дело куда-то не туда заходит. Расколом пахнет. Что «ну и ну»? Статья против перестройки, против февральского Пленума. Я никогда не возражал, если кто-то высказывает свои взгляды. Какие угодно - в печати, письма, статьи. Но до меня дошло, что эту статью сделали директивой. Ее в парторганизациях уже обсуждают, как установочную. Запретили печатать возражения этой статье... Это уже другое дело.