Совместный исход, 1982 - [35]

Символично и то, что «безмолвствующий народ», собранный на Красной площади для прощания с Брежневым, отобранный народ, был замкнут в прямоугольное каре из двух цепей в военном и в штатском. И они не разомкнулись, пока с трибун не ушел последний человек из «элиты». Стыдоба! Но и многообещающе!

Словом, Юрию Владимировичу досталось ох! Какое наследство! И дай ему Бог мужества и здоровья расчистить сначала авгиевы конюшни и открыть какой-то выход из явного тупика, в который заведена великая страна.

Александров-Агентов («Воробей») оставлен помощником Генерального секретаря, Блатов и Цуканов сделаны консультантами при Г енсеке, Г оликов тоже.

Посмотрим, что будет на Пленуме 22 ноября. Что-то должно уже обозначится, хотя бы уж потому, что надо восполнять вакансии трех членов Политбюро, назначать кого-то председателем Президиума Верховного Совета и председателем КПК, как-то реагировать на алиевщину и т.п. Кого-то ставить во главе идеологии.

Но нельзя, нельзя поднимать нашего Б.Н.’а. С его полицейско-пропагандистским образом мысли и действия и абсолютным пренебрежением к реалиям социально­политических процессов.

Вчера провожал Макленнана, пытался расшевелить его насчет новой концепции МКД. Он отмолчался. Завтра Б.Н. будет принимать Гэса Холла и Каштана.

19 ноября 82 г.

Утро. Перед проводами Гэса Холла. Замучился на этих проводах, каждый день «обед» и «ужин», говорю, говорю, говорю - о Китае, о визите туда Марше, о впечатлениях западников, встречавшихся здесь с Андроповым, об испанской компартии, о «новом интернационализме», о том «что делать» с МКД, об Афганистане, о патриотизме для не правящей партии, о том, что у нас (как в Канаде) все, кто не «пролетарий», даже 40 лет после 1917 года, изображались «сукиными сынами». А теперь вот спохватились (поток художественной и исторической литературы). Но моральный фактор оказался самым отстающим и тянет всех нас, держит, - боже - о чем я только не говорил, «очаровывая интеллектуальностью» Центрального Комитета и стараясь зализать ужасающее впечатление, которое они получают от встреч с Пономаревым - от его примитивной детсадовской дидактики, от поучений, от почти неприкрытого «требования», чтобы КП служили нам.

А главное - от его внутреннего бескультурья, явственно ощущаемого неуважения, граничащего с хамством, от его плебейского высокомерия. Он уже совсем перестал ощущать, что не будь всех этих Каштанов, Вильнеров, Урбана и проч. мелочи, он никому совсем был бы не нужен. Потому, что с Менгисту, Асадом, Ганди и Марше сумели бы общаться через его голову (что и делается!).

Беда! Какой уж тут «новый подход» к МКД!

. Пишем таки для него статью в ПМС о международном (пардон: всемирно­историческом) значении похорон- и для этого я распорядился пустить под нож уже готовый тираж ПМС за № 12.

20 ноября 82 г.

Трехчасовой разговор с Гэсом Холлом. Как всегда - нудный. Он неинтересный человек, хотя единственный, кто еще может кое-как быть лидером компартии в современной Америке. Зато он оживился, когда рассказывал о поездке по стране - митинги, которые по большей части проходили в церквах при содействии священников. И тут же в церквах происходила вербовка в КП - списки загодя составляли те же священники. О том, что нынешнее движение за замораживание ядерного оружия - это дело епископов, объявивших грехом не только поддержку такого оружия, но и работу на предприятиях, где оно производится.

Случай с молодой женщиной, признавшейся священнику на исповеди, что она вступила в КП. и как ее восстановил в партии архиепископ.

Гэс с детским восторгом обо всем этом рассказывал.

Не будет Гэса Холла, не будет и партии.

Вечер с Вассало - честнейший и, пожалуй, умнейший из знакомых мне коммунистических лидеров. «Пользуйтесь «шоком» (по случаю смерти) - и во внешней политике, и в МКД, отбросьте рутину. Соберите, например, делегации КП на 60-летие СССР

- просто на чай, для непринужденной беседы - лучше всякого Совещания», - советовал он.

Б.Н. в порядке предупреждения меня от разочарования (что его на Пленуме не изберут) сообщил «доверительно», что больших перемен не будет: одного сделают членом Политбюро, чтобы поставить первым замом при Тихонове и сделают какого-то секретаря обкома Секретарем ЦК по экономике (фамилию не назвал).

Алиев?! Неужели этого жополиза и проныру готовят нам в премьеры? И еще один плохой сигнал: звонил Арбатов из Волынского, в полном расстройстве - их с Бовиным попытка что-то внести в текст речи Генсека на Пленуме по экономике - была погашена с пренебрежением и без объяснений. («Мы не привыкли к такому обращению», - кисло заключил Юрка, видимо, решивший, что пришло «его время» быть серым кардиналом. Ан

- нет!)

Неужели все вернется на брежневские круги? Или это выжидательная тактика, которая, однако, приведет только к тому, что воду быстро затянет тиной.

30-го еду во Францию - партийная делегация.

21 ноября 82 г.

В переходные дни «от Брежнева к Андропову» я читал роман Юрия Давыдова «Две связки писем» - о знаменитом народнике Германе Лопатине. Там он приводит выдержку из дневника Льва Тихомирова, ренегата «Народной воли», разочаровавшегося в революции и перешедшего на службу царю и Столыпину. Я выписал оттуда пару абзацев, относящихся к 1905 году. Вот они: «Вообще говоря, не видно кругом ни одного «исторического» человека. Мы все опустились в маразм. Россия, сдается, уже отдана на произвол «естественного течения дел». Пропасть в буквальном смысле она, может быть, и не пропадет, но весь государственный и церковный [для советского времени читай - «идеологический»] строй изменятся, и даже странно было бы держать формы, утратившие дух, а, стало быть, и смысл. Было бы лучше, если бы мы находились под гневом Божьим: после гнева и наказания могла бы явиться милость. Но, возможно, что мы уже дошли до того, что просто «выпущены на волю» - живите как знаете.