«Совість нації» на службе «совітів» - [4]
Советская идеологическая машина активно использовала умение Павлычко рифмовать в борьбе с бандеровской эмиграцией. Впечатляющий коллективный портрет этого чуждого тогда ему явления будущий националист оставил в поэме «Вогнище»:
Эта поэма была написана ровно тридцать лет назад — в 1979 году. Было бы интересно спросить у Павлычко, какой он породы сегодня? Уже желто-синей? Или по-прежнему красной? Или он научился гармонично сочетать в себе красное с желто-синим по принципу матрешки? Внутри — маленькая матрешка желто-синяя, потом крупнее — красная, потом еще крупнее — желто-синяя, вставленная в еще более крупную красную, и так до бесконечности?
«Великий урок сонетів Дмитра Павличка,— писал в том же 1979 году о своем партийном друге еще один поэт-мутант Иван Драч, — це урок любові до рідного народу, урок ідейної відданості його революційним ділам і комуністичним мріям. Запам’ятаємо його для себе і для всіх».
Да как же можно такое забыть, Иван Федорович? Главное, чтобы вы оба это помнили, не прикрываясь идеологическим склерозом!
Сегодня Павлычко — «державний службовець 1-го рангу», бывший посол Украины в Польше, бывший депутат Верховной Рады и бывший депутат Верховного Совета СССР. И пишет он совсем по-другому, восхваляя то, что прежде уничтожал. Вот свеженькое стихотворение этого вчерашнего антибандеровца:
И проблемам Кремля, в сиянии чьих звезд, по его словам, ему в юности «всміхнулась доля», теперь радуется:
Но самое интересное, что этот профессиональный перевертыш, «сын гуцула», впущенный в партноменклатуру и получивший за свои услуги перед «комуняками» квартиру в элитном сталинском доме на Крещатике, 13, учит морали других и ненавидит хохлов из Восточной Украины:
Замечу, что эти «хахлы», изображенные в стихотворении 1994 года «Суботів», написанном к очередному юбилею Переяславской Рады, не просили Сталина присоединять Станиславовское воеводство к Украине вместе с Павлычко и его злобными писаниями. Они работали и работают на заводах и фабриках, чтобы такие приспособленцы жировали на дипломатических раутах и получали премии от власти за поэтическую графоманию.
Если советская власть, породившая такое явление, как Павлычко, немногого стоила, то не больше стоит и нынешняя власть, пригревшая такого «сына гуцула». Я же не ощущаю к нему ничего, кроме моральной брезгливости. Да, наверное, и сам он чувствует к себе нечто подобное, раз боится вставлять свои же старые стихотворения в переиздания избранной лирики.
Слуга многих господ. Призраки собственного коммунистического прошлого преследуют Яворивского.
В прошлом году вышел первый том пятитомного собрания сочинений председателя Национального Союза писателей Украины Владимира Яворивского. В послесловии к нему сказано, что «Яворівський — один із небагатьох наших письменників, хто й сьогодні включає до своїх видань практично все, що він написав за радянських часів».
Не сказано там другое, что переиздание может сильно отличаться от давнего оригинала. Открываю документальную повесть «Вічні Кортеліси» — рассказ об уничтоженном в годы войны украинском селе. И почти сразу же нахожу существенное различие. В варианте 1981 года, которое было выпущено издательством Центрального комитета Ленинского коммунистического союза молодежи Украины «Молодь», на странице 30 Яворивский писал: «Прийшли наші в тридцять дев’ятому» (речь идет о вступлении советских войск на Волынь). А в первом томе пятитомника эта же фраза звучит уже несколько иначе: «Прийшли совіти в тридцять дев’ятому».
Между прочим, за эту повесть в застойном 1984-м Яворивский получил от советской власти чисто политический приз, хоть и имеющий вид литературного, — Шевченковскую премию. Было бы логичным отказаться от нее и вернуть деньги, раз уж Яворивский вышел из Компартии, членом которой был с 1981-го по 1990 год, а его тогдашние «наши» стали для него «совітами». Можно было, кстати, еще рублями возвращать — целый год оставался до распада СССР! Тогда бы Яворивский действительно освободился от проклятого советского наследия. Но, видимо, деньги от «совітів» для него не пахли.
