Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918–1939 гг. - [154]

То есть с юридической точки зрения действия Москвы следует квалифицировать именно как агрессию. Вместе с тем не следует забывать, что, как уже указывалось выше. Западная Украина и Западная Белоруссия оказались в составе Польши в результате польской агрессии против ее восточных соседей. Таким образом, события сентября 1939 г. означали, помимо всего прочего, советский реванш за проигрыш войны 1919–1920 гг. и возвращение утраченных в результате внешней агрессии территорий. Собственно, эти соображения уже высказывались в литературе. Так, А.Д. Марков указывает, что «западно-украинские и западно-белорусские земли… в Х—ХI вв. входили в состав Киевской Руси. Причем уже в 981 г. князю Владимиру I пришлось вести борьбу с поляками за города Перемышль, Червень и др.».[862] Правда, на наш взгляд, подобный тезис не может служить аргументом, так как в конце Х века борьба шла внутри одной «Славянской» цивилизации между двумя родственными народами (то есть аналогично ситуации с разделом империи Карла Великого между французами и немцами). С тех пор изменилось многое, как уже отмечалось, в Восточной Европе сформировались новые цивилизации. Польша вошла в состав «Западной» цивилизации, а территория к востоку от реки Западный Буг тяготела к «Российской» цивилизации. Вместе с тем нельзя не согласиться с мнением В.В. Кожинова о том, что в 1939 г. была восстановлена не просто политическая граница, считавшаяся великими державами еще в 1919 году законной, но и геополитическая граница между «Западной» и «Российской» цивилизациями.[863] То есть вновь произошло то, что уже имело место в конце XVIII века.

Как ни странно, участники событий, естественно, не считая поляков, восприняли это в целом спокойно. Как справедливо отметил А. Тейлор, во время дискуссий в Лондоне о возможной реакции на советское вторжение в Польшу «министерство иностранных дел указало, что британское правительство, намечая в 1920 г. линию Керзона, считало по праву принадлежащей русским ту территорию, которую теперь заняли советские войска». Но одно дело внутренние дискуссии, а другое — официальная позиция правительства. Во всяком случае как не без сарказма пишет Тейлор, «в дальнейшем не было удобного случая признать законность наступления, предпринятого Советской Россией».[864] Той же точки зрения придерживается и А. Буллок, полагающий, что «четвертый раздел Польши позволил России вернуть бывшие российские территории; аннексированные поляками в 1920 году[865]».

С этой позиции, кстати сказать, не выглядят убедительными набившие оскомину утверждения о «разделе Польши» между Германией и СССР. Конечно, с юридической точки зрения имел место раздел территории польского государства, однако Советский Союз не получил практически ни одной территории, где поляки составляли бы подавляющее большинство (возможно, лишь Белостокская область являлась исключением). Как бы то ни было, перенесение советской границы на Писсу, Нарев, Буг и Сан не только восстанавливало историческую справедливость, но и улучшало стратегические позиции Советского Союза в Восточной Европе, открывало перед ним новые перспективы на пути к закреплению за собой статуса великой державы.

Однако тут же возникает вопрос» вступил ли СССР во Вторую мировую войну? Ответ на него зависит от ответа на вопрос, какие именно события мы считаем Второй мировой войной? Если под Второй мировой войной подразумевается война между Англией, Францией, Польшей с одной стороны и Германией — с другой, то в эту войну Советский Союз не вступал, подтвердив свой нейтралитет в отношении Лондона, Парижа и Берлина. Причем следует помнить, что Германия, Англия, Франция и Польша по тем или иным причинам фактически признали за Советским Союзом статус «неучаствующего в войне» государства.[866] Поэтому действия Красной армии в Польше могут рассматриваться в соответствии с современной терминологией как миротворческая операция. Но если рассматривать Вторую мировую войну как процесс смены систем международных отношений, включающий в себя совокупность войн великих держав между собой и другими странами за расширение своего влияния и пересмотр границ, сложившихся в 1919–1922 гг., то в этом случае Советский Союз, конечно же, вступил во Вторую мировую войну, но не на стороне Германии, как полагают некоторые исследователи, а в качестве третьей силы, действующей в собственных интересах.

Это особенно четко проявилось в ходе советско-германских переговоров 27–28 сентября 1939 г. Советскому руководству удалось полностью обеспечить свои интересы в Прибалтике и, учитывая настроения на Западе, избавиться от решения судьбы подавляющего большинства польского народа, переданного в сферу интересов Германии. Репрессивная германская политика в отношении поляков на оккупированных территориях стимулировала антигерманское движение, которое являлось потенциальным союзником СССР в случае войны с Германией. Трудно не согласиться с мнением У. Ширера, считающего, что «Гитлер развязал войну против Польши и выиграл ее, но куда в большем выигрыше оказался Сталин, войска которого вряд ли произвели хоть один выстрел. Советский Союз получил почти половину Польши и взялся за Прибалтийские государства. Это, как никогда ранее, отдалило Германию от ее основных долговременных целей: от украинской пшеницы и румынской нефти, остро ей необходимых, чтобы выжить в условиях английской блокады. Даже польские нефтеносные районы Борислав, Дрогобыч, на которые претендовал Гитлер, Сталин выторговал у него, великодушно пообещав продавать немцам эквивалент годовой добычи нефти в этих районах».