Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса - [18]

Специальная миссия А. И. Венцковского через Гродно – Меречь – Вильно прибыла 15 марта 1919 г. в Москву и представила правительству РСФСР материалы следственной комиссии по вопросу убийства членов Российского общества Красного Креста. К делу встречи польской делегации советское руководство отнеслось чрезвычайно серьезно, для ее сопровождения был представлен эскорт во главе с С. С. Пестковским и И. М. Митюровым, возникло опасение, что «повстанцы не застрелят её из-за мести по причине расстрелов в Польше» [13, л. 6–7]. Таким образом советская сторона ликвидировала любую возможность сбора А. И. Венцковским и другими членами миссии какой-либо информации о Советском государстве, которую можно использовать против нее в военных целях. Так, народный комиссар иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерин в письме к В. С. Мицкевичу-Капсукасу от 11 февраля 1919 г., обращая внимание на хорошую осведомлённость польского представителя («личность, которая долгое время проживала в России»), приказал создать во время его проезда через литовские и белорусские земли условия «исключительной возможности сообщения о нашем военно-политическом положении» [13, л. 8].

13 марта 1919 г. Г. В. Чичерин «под большим секретом» сообщал А. А. Иоффе о том, что он на несколько дней отъезжал в Петроград, где произошла его встреча с начальником политического отдела американской мирной делегации в Париже У. Буллитом. Он являлся поверенным представителем В. Вильсона и Д. Ллойд-Джорджа, которые без согласия со стороны Франции желали обсудить с советским руководством территориальный вопрос и заключить соглашение, которое было бы приемлемым для двух сторон. У. Буллит передал требование об остановке военных действий и желание созвать конференцию. При этом «правительства продолжают владеть той территорией, которая им подчинялась на момент провозглашения перемирия, до того времени, до того момента пока не изменят путём голосования или восстания» [32, л. 27]. В ответ Г. В. Чичерин требовал, чтобы на конференции было отдельно выделено, какими землями и полномочиями будет владеть каждое правительство. Антанта согласилась вывести свои войска с территории бывшей Российской империи при условии уменьшения количества советских войск. В итоге, 12 марта 1919 г., после принятия У. Буллитом некоторых изменений, был выработан проект окончательного соглашения, которое советское правительство было обязано принять, если оно будет предложено до 10 апреля 1919 г. Согласно проекту, предусматривался созыв специальной конференции для заключения договора на основе установленных ранее условий, а именно: стороны, которые воюют на территории бывшей Российской империи, отказываются от идеи полной ликвидации один одного, сохраняют в своем распоряжении земли, которые в данный момент им подчиняются. При этом население этих территорий имеет право изменить политический строй. С Советской России будет снята экономическая и политическая блокада, между сторонами должны быть установлены дипломатические отношения. Антанта брала на себя обязательство не оказывать какой-нибудь помощи сторонам, которые воюют против Красной Армии. Предусматривалось проведение политической амнистии [32, л. 28].

Однако, данный проект так и остался на бумаге. Изменения военно-оперативного положения на фронтах Гражданской войны: успешное продвижение войск А. В. Колчака на Восточном фронте стало причиной отказа руководствам Великобритании и США от реализации на практике условий выше указанного соглашения.

15 марта 1919 г. от А. А. Иоффе на адрес Г. В. Чичерина поступило письмо, в котором представитель НКИД РСФСР в Литве и Беларуси советовал срочно «принять указанное Вами соглашение (предложенное У. Буллитом), так как «фактически» территории быстро теряются: вчера был взят Слоним, угрожают Барановичам, взяты Шавли, угрожают Поневежу… Если начать, то нам было бы очень важно, чтобы занимаемая нами сейчас часть Литвы и Беларуси оставалась за нами. Я бы советовал форсировать это». Несмотря на начало польского наступления, советское руководство стремилось удержать за собой хоть и небольшую часть литовско-белорусских земель, до того момента, пока не будет установлен так называемый статус-кво, предложенный У. Буллитом. Самостоятельный статус ЛитБел ССР должен был при этом решить вопрос о судьбе этих территорий, и передать их в подчинение Советской России. Именно поэтому во время встречи в Москве с А. И. Венцковским советское руководство любыми способами стремилось выставить ЛитБел ССР в качестве самостоятельного государственного образования, которое станет проводить переговоры с Польшей по спорным территориям. Это становится ясным и из письма А. А. Иоффе к Г. В. Чичерину 8 февраля 1919 г., где упоминалось о его встрече с комиссаром по делам искусства и польских древностей при Ликвидационной комиссии Регентского Совета профессором С. Дыбычинским. Последний должен стать посланником к польскому руководству с целью решения многочисленных вопросов, которые лежат в сфере советско-польских интересов, в том числе «передать о нашем желании по соглашению с непосредственными соседями Польши – Беларусью и Литвой, чтобы избежать кровопролития» [32, л. 11—11об.].