Советская военная разведка накануне войны 1935—1938 гг. - [27]

Стояла также трудная задача ликвидации старых провалов, как миланского, финского и чудовищного парижского провала 1933 г., необходимо было вытаскивать людей, локализовать развитие этих провалов. Взялся за чистку. Вычистил из разведки свыше 300 человек. Не довел этого дела до конца. Долго терпел рядом с собой таких шпиков, как Артузов, Штейнбрюк, Карин, пришедших из НКВД, и оставшихся мне в наследство разведупровских шпиков — Юревича, Максимова. Кидайша и еще многих других. Что эти люди. Артузов и другие, плохо работали, я скоро обнаружил. Тов. Ворошилов Вам подтвердит, я ему об этом неоднократно докладывал еще до их разоблачения. С Вашей и тов. Ворошилова санкции они были уволены, но что они шпики — я не вскрыл. Этому оправдания нет.

Но для будущей здоровой, работоспособной разведки нужно дать начальнику разведки контрразведывательные возможности, чтобы он мог проверить своих людей, наблюдать за ними, вскрывать интриги врагов, потому что разведка — самый лакомый кусок для противника. Я же проверял людей через Ягоду. Гая и им подобных.

К убеждению, что разведка без органической связи с контрразведкой осуждена на провал, я пришел примерно через год моей работы. Несколько раз об этом докладывал тов. Ворошилову. Моя вина, что не поставил этого вопроса перед Вами квалифицированно, как следует. Помимо того, что Артузов и его кампания были шпионами, они почти не работали, Артузов за все время не работал более 9 месяцев, сказываясь больным. То же и Карин. Они ни одного дела не доводили до конца; с группой молодых работников, также недостаточно опытных, как и я, приходилось тащить дело, а дела было много и помимо агентурной работы: то маленькая война в Монголии с японцами, то отнявшая много сил операция по связи с китайской Красной армией, то Сяньцзянские дела (ведь в Монголии и в Сяньцзяне. за десяток тысяч километров имеются военные силы — мы их обеспечивали инструкторами, снабжали, помогали строиться). Вы в свое время эту работу Разведупра специально отметили.

Наконец, вот уже год аппарат Разведывательного Управления под Вашим почти повседневным руководством выполняет задания по испанским делам. По далеким, во многие тысячи километров, коммуникациям, через враждебное окружение шли люди и транспорты, была создана четко работающая система связи, обеспечивающая информацию вплоть до поля боя и до каждого отдельного корабля. За истекший год было доставлено 33 транспорта, около 200 тыс. тонн разных грузов, среди них — 300 с лишним самолетов, около 300 танков, свыше 400 различных пушек, свыше 7 тыс. разных пулеметов, около 200 тыс. винтовок, больше полумиллиарда разных патронов и другое имущество. Было переброшено свыше 1 тыс. людей.

Ни один наш корабль, как Вам известно, не провалился. А мятежники за этот период захватили свыше 100 иностранных и советских кораблей…

Нами было переброшено через фашистские страны сухим путем в Испанию не менее 200 человек. Произведенные в короткий срок эти переброски по липовым паспортам, людей с плохим знанием языков, дали только один арест в Вене, все остальные добрались благополучно.

Понимая ответственность за каждого человека, направляемого в Испанию, каждого без исключения принимал сам. Инструктировал, консультировал и до сих пор ни один из них не оказался предателем. Каждого без исключения прибывающего из Испании, опять-таки, принимал сам, выяснял обстановку, вместе с работниками Разведупра организовывал изучение богатейшего опыта… Эта работа превратила наше Управление в оперативный штаб, потребовала огромного физического напряжения, но мы все с радостью отдались делу, стараясь быть Вашими надежными помощниками.

Провалы в нашей разведывательной работе велики. Моя вина в этом огромная, но по правде докладываю, что на месте мы не стояли и в этой области. За эти два года мы вовлекли в нашу работу более тысячи человек молодых, в большинстве преданных партии людей, из них большая часть командиров, развернули (правда, далеко еще до хорошей) подготовку кадров: за 2 года в разведывательной школе 300 человек, на специальном факультете Военной Академии — 300 человек, в военных округах — свыше 300 человек, на факультете иностранных языков -100 человек, на специальных разведывательных курсах 300 человек, японских и китайских переводчиков — 290 человек, послали свыше сотни командиров за границу для подготовки к работе в тылу у врага.

.. Очень далеко от того, что требует наше государство, но имеется, на мой взгляд, работоспособная диверсионная служба. Этой группой никто кроме меня и ее руководителя тов. Туманяна не занимался… Тов. Ворошилов знает подробности работы этой службы в Испании и на Востоке. Положено начало созданию технической разведки.

Сейчас сдаю дела тов. Берзину. Он. как честный человек, Вам. несомненно, доложит, что наряду с большими нетерпимыми безобразиями, которые у нас в разведке имеются, которые не удалось устранить, в сравнении с тем. что он сдал мне, имеется также некоторое движение вперед.

Тов. Сталин, я могу сказать, что Вы лично руководили моей работой. Недостатка в Ваших многих и конкретных указаниях не было, не сумел я все эти Ваши указания претворить в жизнь, но я очень старался, все что мог. без остатка, отдавая тому делу, на которое Вы меня поставили. Со многими ошибками я так работал всюду, но нигде так напряженно, до предела физических сил. так как в разведке.