Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.) - [11]
В этих условиях руководство Эстонской республики вплотную приступило к подготовке переговоров о мире с Советской Россией.
25 октября 1919 г. министр иностранных дел Эстонии И. И. Поска от имени Прибалтийских государств сообщил о намерении начать переговоры. После очередного обращения Чичерина к эстонскому правительству с предложением заключить перемирие министр иностранных дел Эстонии А. Пийп дал согласие вступить в переговоры 17 ноября.
19 ноября Советская Россия подписала мирный договор с Литовской республикой. Однако правительство Эстонии заняло выжидательную позицию и в очередной раз перенесло переговоры на 2 декабря. К этому моменту советское руководство уже заключило с тремя Балтийскими государствами соглашения о репатриации заложников, беженцев и пленных. Советско-эстонское перемирие было подписано только 31 декабря 1919 г.
Планы союзников в отношении Советской России были существенно скорректированы. Интервенция была безуспешно завершена, армия и правительство Колчака прекратили существование, Деникин терпел неудачи, Латвия и Эстония приступили к переговорам с Советской Россией о перемирии. В истории советско-польских отношений в начале 1920 г. период осторожного прощупывания взаимных возможностей сменился периодом активного наступления Пилсудского на Восток.
Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж не был сторонником войны Польши против России и не упускал возможности подчеркнуть, что польская армия выдвинулась слишком далеко «за этнографические границы», заняв территорию, заселенную преимущественно русскими[102]. 16 января 1920 г. Верховный совет Антанты принял решение о снятии экономической блокады Советской России. По мнению Ллойд Джорджа, восстановление с ней торговых отношений через кооперативные организации могло стать «лучшим путем к установлению мира и ослаблению большевизма в России». Торговля с Россией становилась жизненно необходимой для всей Европы, государства которой стали испытывать недостаток русского продовольствия, нуждались в источниках сырья, расширении рынка и снижении взлетевших во время войны цен.
Польское руководство было убеждено, что Англия не понимает сути происшедших перемен на Востоке Европы, что Польша есть «новый фактор», обладающий по сравнению с Россией «несравненно большими жизненными силами» и способный определять политическую ситуацию на Востоке Европы[103]. Советское внешнеполитическое и военное руководство также недооценивало самостоятельную роль Польши в этом регионе и, как справедливо отметил российский исследователь, видели в ней не субъект международных отношений, а всего лишь объект политики Антанты[104].
В день снятия блокады Советской России Великобританией Верховное командование польской армии и Верховное командование армии Латвии подписали секретное соглашение о совместных действиях против Красной армии. 3 января началось их совместное выступление на «большевистском фронте»[105]. У. Черчилль констатировал, что, «пока большевики были поглощены столкновениями с Колчаком и Деникиным, возникшие на территории бывшей Российской империи государства создали сильные армии»[106].
Польское военное командование весьма умело использовало сложившуюся ситуацию для увеличения финансовых влияний на развитие армии: уже 18 января американский посланник в Варшаве Х. Гибсон сообщал государственному секретарю Р. Лансингу о намерении польского правительства заключить мир с большевиками ввиду отсутствия поддержки со стороны союзников[107]. На следующий день Г. Румбольд телеграфировал Дж. Керзону об угрозе прорыва в Польше «барьера против большевиков», что могло бы поставить в «очень тяжелое положение» Центральную Европу и западные державы. Одновременно английский политический представитель при Деникине в ранге главного комиссара Х. Маккиндер получил указание Форин Оффиса «сделать все возможное для установления дружбы между Деникиным и польским правительством»[108]. Маккиндер во время поездки в Париж и Польшу даже убеждал Деникина пойти на территориальные уступки, но успеха не добился[109].
Вслед за этим премьер-министр Великобритании вынужден был «откровенно объяснить» Пилсудскому, что его правительство не хочет, чтобы Польша своими военными действиями «способствовала созданию экономического барьера между собой и Россией»[110]. 28 января Сапега сообщал из Лондона в МИД Польши о кампании, развернутой в левой прессе Великобритании, под лозунгами: польские войска заняли «исконно русские земли», «большевистские атаки являются проявлением справедливых русских национальных стремлений»[111].
Если английский премьер-министр занимал позицию мира, то французское военное руководство было сторонником продолжения войны. Маршал Ф. Фош[112] готовился к визиту в Польшу, польские военные круги связывали с этим визитом надежду на «щедрую материальную поддержку со стороны Франции», а также на ожидаемое некое «внутреннее национальное движение в России, которое спасет Польшу», – сообщал американский посланник в Варшаве Гибсон в Вашингтон. В этой ситуации США предоставили полякам полную свободу действий в вопросе переговоров с большевиками
