Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории - [80]

В апреле 1931 г. К. Твитчел прибыл в Хиджаз. Первым делом занялся поисками воды в Вади Фатима, что на пути в Мекку. Затем исследовал старинные золоторудные шахты, известные как Золотые копи царя Соломона, а потом отправился в Эль-Хасу (зимой 1931–1932 г.). По результатам проделанной там работы К. Твитчел рекомендовал начать нефтепоискове работы в районе Дамама, где впоследствии и обнаружили нефть.

Заметное место в истории нефти в Саудовской Аравии принадлежит и Джону Филби, принявшему ислам, взявшему имя ‘Абд Аллах и ставшему советником Ибн Са’уда. Весной 1932 г. Джон Филби познакомился в Лондоне с Ф. Лумисом, сотрудником нефтяной компании «Стандарт Ойл оф Калифорния» (СОКАЛ), и имел с ним обстоятельную беседу по вопросу о нефтяных концессиях в землях Ибн Са’уда. Об этой встрече узнали, и, как выяснилось позже, не без участия самого Джона Филби, воротилы финансово-нефтяного бизнеса Англии. Результатом игры, затеянной Филби, стал нашумевший в свое время англо-американский нефтяной аукцион на получение концессии в Саудовской Аравии. Со стороны СОКАЛ в нем принимали участие уже известные читателю Ллойд Гамильтон в компании с К. Твитчелом, а со стороны «Иракской нефтяной компании» – Стивен Лонгригг.

Надо сказать, что прогнозы британских специалистов относительно наличия нефти во владениях Ибн Са’уда были довольно пессиместичными. Поэтому их участие в нефтяном аукционе, устроенном Филби, носило, скорее, характер политико-дипломатический, нежели экономический. Задача англичан состояла в том, чтобы «оградить Аравию от американцев», не допустить их проникновения на полуостров.

Нефтяной аукцион, мастерски проведенный Джоном Филби, показал, что, в отличие от англичан, американцы готовы были рискнуть, и даже заплатить за собственный риск. Ибн Са’уд на сделку с ними пошел (май 1933 г.). Обладателем первой нефтяной концессии в его землях стала, как уже упоминалось в этой книге, компания СОКАЛ. К концу 1938 г. ее поисковая группа пробурила шесть скважин. И только седьмая (цифра семь, к слову, у арабов Аравии – «счастливая») показала наличие промышленных запасов нефти. Так, работа, начатая в Северной Аравии первопроходцами-энтузиастами, увенчалась в 1930-х годах открытием нефтяного Клондайка, аравийского нефтяного Эльдорадо.

В 1939 г. король и его двор посетили район нефтедобычи в Дахране, где был разбит лагерь на 350 шатров и прошли празднества по случаю начала добычи нефти в королевстве.

Созданию хорошего имиджа советского дипломатического представительства среди населения Джидды способствовала открытая при нем (декабрь 1927 г.), при участии Нины Александровны, жены Н. Тюрякулова, амбулатория. Должного медицинского обеспечения в Джидде в то время не имелось. Женщины, докладывал Н. Тюрякулов, вообще были «лишены медицинской помощи». В силу бытовавших среди жителей Джидды древних обычаев и традиций «показывать своих больных жен и дочерей мужчинам-врачам» в тех же голландской и английской дипломатических миссиях, обслуживавших и местное население, они избегали (116). «Пребывание здесь врачей Лидии Петровны Тивель и Нины Александровны Тюрякуловой, – говорится в одном из донесений нашего полпреда, – выявило в Джидде острую необходимость в женщине-враче» (117). «С 1 августа 1933 г. по 1 апреля 1935 г., – сообщал он, – в амбулатории было принято свыше 20 тысяч больных». Среди лечившихся в ней фигурировала и жена Ибн Са’уда (118).

Действовал при амбулатории и стоматологический кабинет. Трудился в нем прибывший в Джидду в 1932 г. дантист Мерзон, переведенный впоследствии из Джидды в Йемен.

Особенно запомнилась и жителям Джидды, и администрации города работа советского врача-эпидемиолога Шабсайа Давидовича Мошковского (1895–1982), направленного в Джидду в 1929 г., по просьбе Н. Тюрякулова, для оказания медицинской помощи лицам с инфекционными заболеваниями (холерой, малярией и дезинтерией), заносимых паломниками. Именно врач Мошковский вылечил эмира Файсала, наместника короля в Хиджазе, от малярии. Более того, «когда в 1930 г. египетские власти, – как информировал НКИД Н. Тюрякулов, – желая сорвать паломничество в Мекку, объявили Хиджаз “опасным по холере”, то советский профессор Мошковский, работавший в то время при полпредстве в Джидде, помог геджасскому правительству опровергнуть это ложное заявление», и не допустил срыва хаджжа (119).

В конце декабря 1930 г., как уведомлял НКИД Назир Тюрякулов, в СССР возвратился доктор Нахашвили, и в Джидде «остался один только профессор Мошковский. Как врач, д-р Мошковский пользовался «большим авторитетом». Он «лечил от малярии не только наместника Файсала, но и других видных деятелей королевства». Его жена, терапевт по специальности, оказывала медицинские услуги женщинам Джидды. В 1931 г., как следует из переписки Н. Тюрякулова с НКИД, у Ш. Д. Мошковского имелись жилищные проблемы в Москве. «Мошковский много нервничает из-за квартирных неурядиц в Москве, – писал (04.03.1931) Н. Тюрякулов. – Необходимо оказать семье (сестре) самое активное содействие. Было бы желательно получить от Вас [Полякова, НКИД] успокоительные строчки на этот счет» (120).