Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории - [73]

При активном участии нашего полпредства, как явствует из архивных документов, стороны достигли соглашения о погашении задолженности за нефтепродукты «на основе 40 % скидки с суммы долга». Деньги, причитавшиеся советскому правительству, обязался выплатить, «в течение 12 месяцев», Египетский банк. «При условии 10 % скидки» с согласованной между сторонами суммы банк соглашался «уплатить всю сумму долга сразу» (82). На такой основе данный вопрос и был урегулирован (в конце 1934 г.).

16 февраля 1933 г. эмир Файсал уведомил Н. Тюрякулова о том, что отныне всякие ограничения, действовавшие в отношении советской торговли на территории королевства, отменены и исключительный режим снят. Представляется, что принятие такого решения состоялось с учетом продемонстрированного Москвой понимания тяжелого финансового состояния, в котором находилось тогда королевство.

«В ответ на запрос Вашего правительства от 07.02.1933 г., – говорилось в письме эмира Файсала, – о положении Вашей торговли в стране Его Величества с удовлетворением сообщаю Вам, что ограничения, существовавшие в отношении советской торговли до сего времени, начиная с настоящего числа, отменены. Советская торговля может пользоваться этим [положением] в соответствии с действующим в Арабском Саудовском Государстве законодательством». Таким образом, подчеркивалось в сопроводительной записке советского полпредства в Джидде, поступившей в НКИД вместе с письмом эмира Файсала, мы вернулись к состоянию, в котором находились до введения исключительного режима в конце 1928 г., а именно: «советская торговля – свободна, но договорная база – отсутствует» (83). По мнению полпредства, снятие всех ограничений в отношении советской торговли явилось своего рода компенсацией правительства Ибн Са’уда за задержку платежей по поставкам нефтепродуктов.

В феврале 1933 г. штат советского полпредства в Джидде был сокращен («в целях экономии валютных средств», как указывалось в решении коллегии НКИД) – до трех человек: полпреда, 1-го секретаря и врача (84).

В начале июня 1933 г. король Ибн Са’уд пригласил к себе полпреда СССР и во время состоявшейся беседы поинтересовался насчет «намерений советского правительства» в Северной и Центральной Аравии. Спросил: «Желает ли советское правительство ограничиться здесь торговой деятельностью или имеет более широкие планы?». Если советское правительство «выбрало себе первый путь, – говорил ‘Абд ал-‘Азиз, – то тогда устанавливается одно положение. Двери открыты, препятствий не имеется, советские торговые общества могут заниматься коммерцией». Если же советское правительство «выбрало второй путь, то пусть оно скажет это мне прямо и откровенно», ибо тогда складывается другая ситуация, сообразно которой мы и будем действовать, в том числе и в наших

отношениях с Англией. Сославшись на свое «стесненное политическое положение», Ибн Са’уд заявил, что «все свои надежды» в плане решения стоящих перед ним проблем он «возлагает сначала на Аллаха, а затем на СССР, Турцию и Персию». Отметил при этом, что «основой основ его надежд» в лице названных им стран он считает СССР.

Далее, как следует из донесения советского полпреда, Ибн Са’уд сказал буквально следующее: «Я нуждаюсь в советской помощи. Я хочу иметь поддержку СССР в военно-политических вопросах. Пусть Советы руководят мной. Я, а за мной и моя сила, будем идти за Советами. Советы могут распоряжаться мной, как угодно, в интересах СССР и арабов» (85).

Такое заявление короля, как считал Н. Тюрякулов, объяснялось тем, что финансово-экономическая ситуация в королевстве оставалась крайне тяжелой, если не критической. Единственным источником доходов Ибн Са’уда по-прежнему являлись паломники. Число же их в те непростые для него годы резко сократилось – со 120 тыс. чел. в 1929 г. до 20–25 тысяч в 1933 году. В складывавшихся в стране экстремальных условиях король, раньше отказывавшийся выдавать концессии «христианам и иноверцам», которые, согласно уложениям ислама, не могли владеть даже клочком «Священной земли», вступил в переговоры о нефтяных концессиях с США и Англией (февраль 1933 г.). Вели их представитель американской компании «Стандарт Ойл оф Калифорния» (СОКАЛ) Ллойд Гамильтон и уполномоченный английской «Иракской нефтяной компании» Стивен Хемсли Лонгригг (1893–1979). В мае 1933 г. право на поиск и добычу нефти в районе Эль-Хаса получила компания СОКАЛ. За концессию американцы заплатили королю наличными 50 тыс. фунтов золотом (86).

«Оценивая отдельные этапы советской политики Сауда, – писал в донесении (от 01.07.1933) в Москву Н. Тюрякулов, – приходится констатировать, что он идет на те или иные уступки нам и проявляет готовность к сближению с нами по мере того, как ухудшается его положение» (87).

Вопрос о «советской торговле» в королевства все еще оставался, по выражению Н. Тюрякулова, «весьма и весьма деликатным». У местного купечества, сообщал он, состоявшего в тесных отношениях с англичанами и «обрабатывавшегося ими», сохранялись опасения насчет возможности повторения пресловутого «советского демпинга». Англичане в контактах с ними, не переставая, твердили о «советской торговой экспансии». В нашу миссию в Джидде, докладывал Н. Тюрякулов, зачастили местные торговцы. Одни из них приходят с предложениями о сотрудничестве, другие – с тем, чтобы выяснить наши планы и намерения, узнать, не будут ли они чреваты для них какими-либо неожиданностями и опасностями. Но вот что интересно, замечает полпред, при этом все они стараются опередить друг друга в том, чтобы «заполучить нашу торговлю в свои руки», обрести монопольное право на коммерцию с советскими товарами. И нам поэтому, дабы не упустить момент, следовало бы поторопиться (88).