Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории - [69]

Отсюда, по-видимому, и имевшие тогда место пессимистичные прогнозы некоторых западных дипломатов относительно будущего «аравийской империи ‘Абд ал-‘Азиза». Так, американский вице-консул в Адене, внимательно наблюдавший за «политическими перипетиями в Аравии», высказывался в том плане, что «арабское государство», созданное ‘Абд ал-‘Азизом, после его ухода из жизни, скорее всего распадется. И причиной тому станут «центробежные тенденции в королевстве» и «раскольнические настроения» в некоторых областях (59). Случись Ибн Са’уд погибнет, полагал дипломат, и тогда преданная королю гвардия, оплот его власти, может оставить Хиджаз и вернуться в родной Неджд. Не исключал он и возможность «политического коллапса», и «развала государства Са’удитов» еще при жизни ‘Абд ал-‘Азиза – в условиях крайне непростой для него в то время финансово-экономической ситуации, которую вице-консул называл «безысходной бедностью». Не будет денег – не сохранится и королевство, считал он. Хаджж 1932 и 1933 гг. может надорвать «финансовое здоровье» Ибн Са’уда настолько, что король вынужден будет оставить Хиджаз и укрыться в родном Неджде.

Возможность бесславного конца деяний ‘Абд ал-‘Азиза по объединению земель и племен Северной Аравии не исключал и такой крупный знаток этого края как Т. Лоуренс. Суть его рассуждений сводилась к тому, что при отсутствии у Ибн Са’уда средств, достаточных для финансирования структур власти и военизированных формирований, «его империя падет». Пресс безденежья и скудность природных ресурсов во владениях Ибн Са’уда, как предполагал Т. Лоуренс, помноженная на тяжесть довлевших над ним обязательств по обеспечению племен водой и продовольствием, определенно его раздавит, если, конечно, вовремя не подоспеет помощь извне.

Перед Ибн Са’удом стояли тогда две острых проблемы. Заключались они в обеспечении финансовых поступлений и в удержании с их помощью «собранных им земель и племен». При нехватке денег, с одной стороны, и наличия оружия у племен – с другой, сохранить их лояльность Эр-Рияду было делом достаточно сложным. Однако ‘Абд ал-‘Азиз показал себя прозорливым правителем, искусным переговорщиком, гроссмейстером интриг и виртуозным мастером политических комбинаций. Недаром о нем в Аравии шла молва как о человеке, «способном заглянуть за горизонт». Используя широкий набор средств и методов по удержанию племен – от «задабривания их привилегиями и деньгами» до заключения с ними «политических браков, а если потребуется, то и воздействия на них силой», – он сумел удержать племена в своих руках и сохранить контроль над ходом событий. Хорошо знавший его английский дипломат-разведчик сэр Перси Захария Кокс (1864–1937) отзывался о нем так: за 30 лет деятельности по созданию королевства (1902–1932) Ибн Са’уд не сделал ни одной серьезной ошибки.

Пессимистичные прогнозы насчет будущего государства, созданного Ибн Са’удом, оказались несостоятельными. Вместе с тем, диагноз «основной болезни» королевства на том этапе его становления был абсолютно точным – острая нехватка денег.

Согласно информации, полученной от сотрудника Министерства финансов, сообщал Н. Тюрякулов (17.04.1931), «положение геджаспра [правительства Хиджаза] – тяжелое». Сократив вначале оклады чиновникам на 10 %, правительство затем «вообще прекратило выплату им жалований». Мой источник, «занимавший до недавнего времени пост особого чиновника, инспектора при Минфине [речь, к слову, идет о нашем соотечественнике, черкесе Салихе], не получал свое жалованье за 9 месяцев и вынужден был отказаться от службы. Растраты и казнокрадства, – рассказывал он, – не наказываются. Так, выписано было медикаментов на 15 000 фунтов, а прибыло в Хиджаз только на 5 000 фунтов. Остальная часть, – по его выражению, – сгорела». Иными словами, часть денег, отпущенных на медикаменты, попросту украли (60).

Приоткрыв двери для возобновления советской торговли в Хиджазе, Ибн Са’уд, вместе с тем, от подписания договора с Советским Союзом по-прежнему уклонялся. Пытался использовать этот важный, как понимал, для Москвы вопрос в качестве инструмента в переговорах с русскими о получении кредита.

«Если раньше, – говорится в одном из донесений советской дипмиссии в Джидде, – отклоняя заключение политического соглашения с СССР, Геджас мог ссылаться на то, что у него не урегулированы отношения с целым рядом стран», то сейчас – это уже не аргумент. «После заключения соглашений с Францией, Сирией, Италией и Йеменом, СССР остается единственной страной, у которой нет юридической базы в Хиджазе» (61).

Возможность получения от советского правительства займа или товарного кредита на сумму в 1 млн. ф. стер., сроком на 10 лет, активно зондировалась Хиджазом в ходе подготовки официального визита в СССР эмира Файсала (проходил с 27 мая по 7 июня 1932 г.).

Так, пишет в своем фундаментальном исследовании российско-саудовских отношений В. В. Наумкин, 11 марта 1932 г. секретаря советского полпредства в Джидде, Степана Васильевича Матюшкина, посетили начальник тайной полиции Мухсин-бей и финансовый контролер Са’ид Хашим. Когда, в состоявшейся беседе, «Матюшкин сослался на сообщение английской прессы о якобы обещанном королевству займе в 500 тысяч фунтов стерлингов», то гости стали это «горячо опровергать». Утверждали, что король и правительство не готовы к тому, чтобы связывать себя займом, у которого – ярко выраженные «политические цели и характер». Ведь в ответ на предоставление займа англичане, по их словам, требовали вполне определенных уступок, идти на которые король не хотел.