Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории - [42]

Пулеметы, установленные на автомобилях Ибн Са’уда, сделали свое дело – скосили передовой отряд бедуинов и подавили их боевой дух. Вслед за этим Ибн Са’уд бросил на мятежников верблюжью кавалерию. И под ее натиском оставшиеся в живых ихваны рассеялись и укрылись в пустыне. Шейх Файсал ал-Давиш получил тяжелое ранение и попал в плен. Шейх Султан ибн Хумайд смог уйти от бросившейся вслед за ним погони (143).

Шейх Файсал, доставленный к Ибн Са’уду на носилках, находился в тяжелейшем состоянии. Врач, осмотрев его, сказал, что шансов на выживание у него практически нет. Поэтому Ибн Са’уд и отпустил шейха, посчитав, что как соперник он для него больше никакой угрозы не представляет. Разрешил вернуться в Эль-Арта-вийю, дабы успеть проститься с родными и близкими (144).

Прослышав о нисхождении, проявленном Ибн Са’удом по отношению к шейху Файсалу ал-Давишу, с просьбой о прощении и помиловании обратился к нему и укрывшийся в пустыне шейх Султан ибн Хумайд, вождь племени бану ‘утайба. Но в случае с ним Ибн Са’уд решил продемонстрировать другой пример обхождения с мятежником – жесткий и карающий. И тем самым наглядно показать бедуинам, что быть он может как добросердечным, так и твердым. Ибн Хумайда выследили, поймали и бросили в темницу. Там он и умер. Хут-Хут, родное село шейха, где располагался «дом власти» племени бану ‘утайба, снесли до основания и сравняли с землей.

Вслед за этим Ибн Са’уд объехал с подарками все племена и города, выступившие на его стороне в схватке с мятежниками, и лично поблагодарил шейхов племен и горожан за верность Дому Са’удов.

Шейх Зайдан ибн Хислайн, вождь племени ал-‘аджман, третий лидер повстанцев, укрывался в Эль-Хасе. Участия в сражении при Сибиле не принимал, но в триумвирате мятежников состоял. Понимая, что в противостоянии с Ибн Са’удом он, по сути, остался с ним один на один, шейх Зайдан «решил пойти на мировую». Но вместо того, чтобы обратиться к нему напрямую прибегнул к услугам посредника в лице Фахда ибн Джилуви, чей отец, ‘Абд Аллах, кузен Ибн Са’уда, занимал пост губернатора Эль-Хасы. Во время встречи с ним был задержан. Находясь под арестом, предупредил Фахда, что если его не отпустят, то племя бану ‘аджман определенно прийдет ему на помощь. Нападет на становище семейно-родового клана Фахда, где его содержат под стражей, со всеми вытекающими из этого, печальными для членов клана, последствиями. На что Фахд ответил, что если это случится, и как только воины бану ‘аджман приблизятся к становищу, то Ибн Хизлайна тут же «поставят на мечи».

Поскольку никаких вестей от своего вождя племя в течение нескольких дней кряду не получало, то ‘аджманиты, заподозрив неладное, совершили набег на становище, где удерживали их шейха – и того тут же закололи. Потери сторон в завязавшейся сшибке составили одну тысячу человек. Инцидент этот серьезно осложнил обстановку и в без того неспокойной Эль-Хасе, и ударил по престижу Ибн Са’уда.

Вскоре ему донесли, что произошло то, чего никто не ожидал – смертельно раненый шейх Файсал ал-Давиш выздоровел. Поправившись, он объединил под своим началом и племя ал-‘аджман. Стал нападать на племена, лояльные Ибн Са’уду, разорять их становища и грабить торговые караваны, которые они формировали сами либо сопровождали по договоренностям с торговцами. Присоединились к нему и несколько крупных семейно-родовых кланов из племени бану ‘утайба, связанных родственными узами с семейством казненного шейха Ибн Хумайда.

Надо сказать, что набеги эти отличались, порой, крайней жестокостью. Выходили за рамки правил бедуинских газу, предпринимавшихся в целях заполучения добычи, в первую очередь верблюдов и домашнего скота. Пощады не ведал никто. Всех, кто только попадал под руку, убивали. Раненых мужчин в живых не оставляли: либо добивали, либо страшно калечили (145).

«Военные силы Ибн Сауда, – говорится в одном из донесений советского генкосульства в Джидде, – насчитывали 20 000 человек, а военные силы повстанцев – 12 000 человек». Действовали повстанцы дерзко. 20 августа 1929 г… принц… Сауд едва спасся от мятежных бедуинов, которые напали на его кортеж из 17 автомобилей, следовавший в Эль-Хасу» (146).

Изловить шейха Файсала ал-Давиша не удавалось никак. Тактика, которую он использовал при набегах и заключавшаяся в том, чтобы «молнеиносно напасть, поживиться и тотчас же скрыться», была отточена им до совершенства. Он, как гром с ясного неба, обрушивался на торговые караваны и становища, нещадно грабил их и уходил в пустыню. Укрывался в приграничных с Недждом землях Ирака и Кувейта. Там же сбывал награбленное и приобретал все, что требовалось: продовольствие, оружие и боеприпасы. Отсюда – и нескончаемые обвинения Ибн Са’удом шейха Ахмада, тогдашнего правителя Кувейта, в «пособничестве мятежникам».

Ибн Са’уд полагал, что у шейха Файсала ал-Давиша имелись некие «секретные источники финансирования» учиненного им мятежа, что и объясняло наличие у него достаточного количества оружия и боеприпасов. Чтобы выявить эти источники, Ибн Са’уд направил в Кувейт шейха Мухаммада Ас’ада. Находясь там, тот узнал, что шейх Файсал ал-Давиш, действительно, получал оружие, аммуницию и деньги через Кувейт, но нелегально. А вот кто оказывал ему эту помощь, разузнать так и не смог.