Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР, 1933–1945 - [25]
Общие выводы пропаганды о результатах раздела Польши гласили, что произошло «освобождение угнетенных народов от ига империализма и добровольное объединение их на базе социализма, в качестве равноправных членов СССР»[371]. Такое обоснование вполне вписывалось в концепцию «советского патриотизма», духом которого «проникнут был поход… Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию»[372]. Советская пресса рассказывала о том, как улучшилась жизнь на вновь присоединенных территориях — в том числе, например, «уничтожена процентная норма, ограничивающая прием в высшее учебное заведение украинцев, русских, евреев»[373]. Идеологическое обоснование продвижения Советского Союза на запад как освобождение украинцев и белорусов оказалось удачным для восприятия общественным сознанием в СССР[374].
В то же время в народной среде закономерным образом проявилось и непонимание этой внешнеполитической акции. Красноармейцы задавали вопросы: «На нас не напали фашисты, и мы чужой земли ни пяди не хотим брать, так почему же мы выступаем?», «Нам никто войну не объявил, мы проводим политику мира и стараемся, чтобы нас никто в войну не втянул, а вдруг сами объявляем и втягиваемся в войну». Красноармеец войсковой части 4474 Ленинградского военного округа М. заявил: «Советский Союз стал фактически помогать А. Гитлеру в захвате Польши. Пишут о мире, а на самом деле стали агрессорами». Слушатель третьего курса Академии химзащиты А. высказался еще жестче: «Вот тебе и Красный империализм. Говорили, что чужой земли не хотим, а как увидели, что можно кусочек захватить, сразу об этом забыли». Он сравнил советскую политику с нацистской: «Немцы, когда Судеты захватывали, тоже писали, что они немцев защищают»[375].
С юридической точки зрения обоснованность советских притязаний на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии является спорным вопросом. Однако с точки зрения национальной политики и социальной справедливости вопрос о воссоединении разделенных народов, каковыми в 1939 г. являлись украинцы и белорусы, действительно стоял очень остро. Польское правительство осуществляло колонизацию и полонизацию Западной Украины и Западной Белоруссии. Советская пропаганда справедливо называла Вторую Речь Посполитую «тюрьмой народов», указывая, что в Польше украинцы были «низшей расой», процветал антисемитизм. В 1919 г. на Западной Украине было 3600 украинских школ, к 1934–1935 гг. — осталось 457 школ, к 1939 г. — 200[376]. Упоминался случай, когда в 1936 г. жители села Нагуевичи начали сбор денег на памятник украинскому писателю И. Я. Франко (уроженцу этого села), а польские власти «арестовали инициаторов этого дела»[377].
Польские власти искореняли белорусское национальное самосознание в Западной Белоруссии, хотя ситуация здесь была немного проще, так как в этом регионе у части населения («тутэйших») была ослаблена национальная самоидентификация[378]. Проводилась ликвидация национальных школ, учреждений культуры и общественных организаций. К 1934/35 учебному году в Западной Белоруссии осталось всего 16 белорусских школ, а к 1937–1938 гг. — ни одной[379].
Власти Польши преследовали православную церковь — 1300 православных храмов насильственным образом были преобразованы в католические, часть церквей была разрушена. На белорусские и украинские земли заселялись так называемые «осадники», которые осуществляли колонизацию этих территорий, а также были наделены определенным объемом полицейских полномочий, что противопоставляло их остальному населению. Польский корпус охраны пограничных территорий в 1920-х гг. осуществлял жесткую борьбу с антипольским партизанским движением[380]. Поляки жестоко подавляли недовольство украинского и белорусского населения. Широко известна карательная акция по «пацификации» («замирению») Западной Украины, осуществленная польскими войсками в 1930 г.
Таким образом, воссоединение украинского и белорусского народов в одном государстве — СССР, где эти народы имели свои национальные республики, — с точки зрения решения национального вопроса можно расценивать положительно. Эта акция встретила понимание в массах западноукраинского и западнобелорусского населения. Однако реформы, которые стали проводиться новыми властями, а также ухудшение снабжения и другие отрицательные последствия советизации вызвали охлаждение к советской власти со стороны местного населения. Новая власть быстро лишилась выданного ей «кредита доверия»
