Советская экономическая культура: Наследие и пути модернизации - [7]

3) Однозначность. До, конца 1991 г. затянувшаяся «война законов» создавала ситуацию «альтернативных источников власти». Теперь исторический матч «Союз-Республики» закончен, потому что первого больше не существует. Но продолжаются постоянные изменения законов и нормативов, особенно на местном уровне; Московское руководство представляет наиболее одиозный пример бесконечных изменений в нормативах уже после их обнародования. Политическая (то есть выплескивающаяся на публику) борьба подходов в сферах регулирования приватизации, налогообложения и внешнеэкономической деятельности в масштабах республик и даже областей, похоже, будет продолжаться и в 1992 г.

Нестабильность законов и нормативов создает атмосферу неуверенности в советской экономике, резко осложняет процесс формирования рационального экономического поведения на первом «этаже», стремление к сколько-нибудь долгосрочному инвестированию на втором. Разрозненные усилия по расширению фундамента рыночной ЭК «задыхаются» в этой атмосфере.

По моему мнению, специфические негативные явления на территории СНГ вызваны двумя факторами (автономными относительно собственно ЭК):

— процесс постоянного перераспределения власти, осложненный многонациональностью и увязкой административно-территориального деления страны с преобладающими национальностями;

— низкий уровень политической культуры советской интеллигенции, которой присущи традиции конфронтации, а не компромиссов.

В настоящее время экономика характеризуется крайней неравномерностью возможностей ее участников, обусловленной почти исключительно институциональными факторами. Во-первых, государственные предприятия изначально поставлены в неравное положение из-за отсутствия свободы в принятии решений по рационализации пропорций факторов производства и повышению эффективности использования работников. Действующие законодательные нормы и ведомственные нормативы найма рабочей силы фактически закрепляют за работником его рабочее место, вне зависимости от эффективности его использования. В то же время либерализованный сектор экономики имеет возможность обходить действующее трудовое законодательство, используя договоры гражданско-правового характера. Во-вторых, значительная часть потенциальных предпринимателей из числа занятых сегодня в качестве наемных работников не использует объективно имеющихся возможностей из-за отсутствия доступа к информации, рынкам факторов производства и сбыта и системы средне- и долгосрочного кредитования малого бизнеса.

Сейчас проявляются две крайности в формировании рыночных институтов:

— Формирование рыночных институтов «сверху», усилиями правительств, происходит с большим трудом и искажениями двоякого рода, Во-первых, создававшиеся в период 1988–1991 гг. рыночные институты пытались адаптировать к продолжавшей действовать на макроуровне командно- распределительной системе, в силу чего дееспособность таких созданных правительством структур (их можно назвать «полурыночными») в будущем сомнительна. Во-вторых, в этих структурах получили убежище чиновники министерств и ведомств существовавшей командной системы. Это ведет к неэффективности «полурыночных» институтов с точки зрения их раздутых штатов и неадекватной квалификации работников.

— В то же время подобные институты нередко формируются «снизу», в порядке поддержанной местными органами власти частной инициативы. При этом естественный для частной инициативы примат личного интереса организаторов нередко искажает характер функционирования новых рыночных институтов, порождает их собственную коммерческую ориентацию. Например, большая часть возникших за последние полтора года фондовых и товарных бирж учреждена не брокерскими или маклерскими конторами, а местными органами Власти, неторговыми организациями и частными лицами. Они заинтересованы не в получении торговой прибыли как участники сделок, а в дивидендах как «владельцы организованного рынка». Последние складываются из доходов от продажи брокерских мест (то есть допуска на рынок) и комиссионных отчислений от сделок. Например, Российская товарно-сырьевая биржа получила с июня по ноябрь 1991 г. 200 млн. руб. от аукционной продажи брокерских мест. При этом средняя цена брокерского места составляла 8, 1 млн. руб. Курс продажи брокерских мест на других биржах в 1991 г. также был очень высок и колебался от 3–5 до 10–20 номиналов (Московская товарная биржа, Тюменская и Калининградская товарно-фондовые биржи, Сургутская товарно-сырьевая биржа)[4]. Характерная для частных структур ориентация на максимизацию прибыли в отдельных случаях делает новые рыночные институты недоступными для массы потенциальных пользователей, к примеру, еще не накопивших достаточного капитала для приобретения места на товарной бирже. Это порождает выступления представителей «второй волны» новых предпринимателей против захвативших монопольные позиции представителей «первой волны». Формируются «монополии богатых», в свою очередь устанавливающие связи с местной администрацией. Очевидно, что полностью избежать воздействия этих факторов на работу рыночных институтов в обозримое время не удастся.