Советская экономическая культура: Наследие и пути модернизации - [3]

Национальная рыночная традиция. Теневая экономика, в возрастающей степени обеспечивавшая в последние десятилетия функционирование основных экономических единиц (предприятий и семейных хозяйств), породила своеобразный искаженный рынок и соответствующий ему пласт ЭК, Последняя включала как ценностные, так и инструментальные элементы. Инструментальные элементы культуры теневого рынка: предприимчивость, умение устанавливать контакты с потенциальными контрагентами, навыки сбора и использования локальной экономической информации (в основном по системе знакомств и случайным каналам), рациональное поведение. Негативные стороны: слабое развитие деловой этики, отсутствие правовой основы сделок, отождествление «личного дохода» и «дохода фирмы».

Региональные особенности. Можно выделять в укрупненном виде три метанациональных (региональных) типа советской экономической культуры: славянский, балтийский, мусульманский. Качественные различия между типами проявляются только на первом «этапе» пирамиды, то есть в сфере массового экономического сознания.

Славянский тип (Россия, Украина, Белоруссия, Северный Казахстан; к нему тяготеют также Молдова и сельское население христианских республик Закавказья). Высокий уровень общего образования создает предпосылку для относительно быстрого усвоения новых инструментальных знаний и навыков. Наряду с этим отмечается недостаточный уровень трудовой и профессиональной этики.

Традиционные ценности в общей форме одобряют инновации и личный успех, но социальная адаптация индивидов протекает предпочтительно в составе той или иной группы. К числу устойчивых черт славянской массовой экономической культуры следует отнести «стихийный коллективизм», тяготение к вхождению в определенную группу или более обширную структуру (корпорацию), боязнь действовать в одиночку, на свой страх и риск, уравнительно-иждивенческие стереотипы, ориентации на обязательства государства (предприятия) перед каждым работающим независимо от его позитивного вклада и связанную с этим пассивность. Все это в совокупности снижает горизонтальную и вертикальную мобильность экономических агентов, порождает «иррациональные» ожидания.

Балтийский тип (республики Балтики) наиболее близок к европейскому. Здесь широко распространены ценности индивидуализма, уважения частной собственности. Высокий уровень общего образования сочетается с хорошей профессиональной подготовкой; более чем где бы то ни было в бывшем СССР развита трудовая и в целом профессиональная этика.

Мусульманский тип (Средняя Азия, сельские районы Азербайджана и Южного Казахстана) характеризуется консервацией общинных ценностей и архаических форм экономической адаптации индивидов. Как правило, человек мыслит себя только в составе определенной общинно-родовой группы и боится выйти за ее пределы.

Стандарты экономического поведения предполагают авторитарное руководство и достаточный уровень управляемости и трудовой дисциплины[3]. Социальные и технологические инновации могут только навязываться извне, но сопротивляемость (наличие внутренних фундаментальных ценностей) не настолько высока, чтобы их отторгать.

Отсутствует достаточная общеобразовательная база для быстрого распространения и использования экономической информации и смены социальных ролей. Важной характеристикой является традиционно высокий уровень инструментальных навыков для деятельности на локальном (местном) рынке. Применительно к среднеазиатским регионам может реализоваться тип экономических изменений, подобный в общих чертах апробированным в странах Юго-Восточной Азии.

Массовое экономическое сознание в целом. Почти незатронутой остается сфера практических знаний и навыков, сохраняется «инструментальная» неадаптированность к рыночной среде. Высокий уровень общего образования населения составляет прекрасную предпосылку для массированного распространения необходимой правовой и экономической информации. Но отсутствие сколько-нибудь скоординированной и ответственной государственной политики в этой области драматическим образом деформирует ситуацию, препятствуя рационализации массовых экономических ожиданий.

Степень информированности населения красноречиво показывает такой факт: проведенное «по горячим следам» вслед за провозглашением Б. H. Ельциным программы радикальной реформы социологическое исследование ВЦИОМ дало такой

разброс ответов: хорошо знакомы с речью Ельцина (и, соответственно, с программой реформы) только 20 % опрошенных, знакомы понаслышке 50 % и еще 30 % ничего не знали. Если учесть, что наряду с этим солидное большинство опрошенных (по разным позициям от 69 до 44 % и только по либерализации цен меньшинство — 26 %)

поддержало реформу, то остается предположить, что очень многие люди поддерживают скорее самого Ельцина как харизматического лидера, нежели содержательную часть экономической реформы.

В конечном счете у многих групп населения ценностное неприятие рынка поддерживается их практической беспомощностью на нем. В конце 1990 г. ответы респондентов на вопрос анкеты ВЦИОМ: «С чем связано то, что вы не можете или не хотите стать владельцем предприятия или фермером?»- распределялись следующим образом (в %):