Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.) - [16]

.

На август 1970 г. во встречах послов четырех держав был назначен перерыв. Следующую встречу участники переговоров условились провести в сентябре, согласовав точную дату дополнительно в конце августа.

2.2. Договор между СССР и ФРГ от 12 августа 1970 г. и четырехсторонние переговоры по Западному Берлину

На ход четырехсторонних переговоров по Западному Берлину с самого начала оказывало влияние то, какие ветры преобладали в советско-западногерманских отношениях. 12 августа 1970 г. СССР и ФРГ подписали в Москве договор, ставший поворотным пунктом в развитии отношений между двумя странами и сыгравший огромную роль в оздоровлении политического климата в Европе и во всем мире. Договор базировался на принципе незыблемости территориально-политического устройства Европы, сложившегося в результате Второй мировой войны. В статье 3 Московского договора говорилось, что СССР и ФРГ «рассматривают как нерушимые сейчас и в будущем границы всех государств в Европе, как они проходят на день подписания настоящего Договора, в том числе линию Одер — Нейсе, которая является западной границей Польской Народной Республики, и границу между Федеративной Республикой Германии и Германской Демократической Республикой». СССР и ФРГ подтвердили, что они «не имеют каких-либо территориальных претензий к кому бы то ни было и не будут выдвигать такие претензии в будущем»[126].

Важное значение имела также фиксация в договоре обязательства сторон «разрешать свои споры исключительно мирными средствами» и воздерживаться от угрозы силой или ее применения «в вопросах, затрагивающих безопасность в Европе и международную безопасность, как и в своих взаимных отношениях…»[127].

Свою роль сыграла и «Договоренность о намерениях сторон», согласованная в ходе переговоров о заключении Московского договора. ФРГ заявила в этом документе о готовности заключить договоры с ГДР, Польшей и Чехословакией, а также о намерении строить свои отношения с ГДР на основе полного равноправия, уважения независимости и самостоятельности каждого из обоих германских государств.

Сам факт заключения Московского договора, равно как и его содержание, объективно способствовали прогрессу на четырехсторонних переговорах по Западном Берлину. Но с подписанием этого договора возникли и некоторые новые проблемы, требовавшие от советской дипломатии их глубокого изучения и адекватной реакции.

В связи с заключением договора между СССР и ФРГ федеральное правительство передало Советскому правительству «Письмо о германском единстве», в котором говорилось, что этот договор не противоречит основной политической цели Федеративной Республики — созданию атмосферы мира в Европе, в которой стало бы возможным восстановление единства немецкого народа путем свободного самоопределения[128].

Третий европейский отдел МИД СССР отмечал, что «Бонн еще на первоначальном этапе четырехсторонних переговоров поставил ратификацию советско-западногерманского договора в зависимость от достижения удовлетворительного решения вопроса о Западном Берлине»[129].

Через 10 дней после заключения Московского договора, 22 августа 1970 г., правление СДПГ издало брошюру, посвященную этому договору. Она сразу же начала распространяться в закрытом порядке среди партийных функционеров для использования в качестве аргументации в работе по разъяснению содержания советско-западногерманского договора среди населения. Во вступлении, написанном заместителем председателя СДПГ, министром обороны ФРГ Х. Шмидтом, говорилось: подписав договор от 12 августа 1970 г., «правительство СДПГ/ СвДП добилось еще одного внешнеполитического успеха. Важность этого шага проявится осенью во время переговоров четырех держав по Берлину; если не будет никакого улучшения положения в Берлине и вокруг него, договор не будет ратифицирован…»[130].

Еще более отчетливо эта мысль была изложена в разделе о содержании Московского договора. «По отношению к советскому партнеру по переговорам, — подчеркивалось в брошюре, — федеральное правительство недвусмысленно заявило, что ратификация договора германским бундестагом, без которой договор не может стать действительным в правовом отношении, возможна только в том случае, если четыре державы согласуют улучшение положения в Берлине и вокруг него. Все эти вещи должны рассматриваться в единстве, как один пакет»[131].

Наконец, о выгоде для ФРГ договора с СССР было сказано, что «Советский Союз признал ответственность четырех держав за Берлин» и что «для переговоров четырех держав по Берлину создаются лучшие предпосылки»[132].

Таким образом, руководство ФРГ открыто заявило, что ратификация Московского договора напрямую зависит от достижения «удовлетворительного решения по Берлину». Это значило, что судьба договора между СССР и ФРГ передавалась в руки западных держав. Если они займут жесткую позицию, а Советский Союз не пойдет на значительные уступки, соглашение по Западному Берлину не будет подписано, а договор от 12 августа 1970 г. не вступит в силу. Западный Берлин в еще большей мере превращался в средство давления трех западных держав, прежде всего США, как на ФРГ, так и на СССР.