Советская агентура: очерки истории СССР в послевоенные годы (1944-1948) - [22]

Многочисленные отчеты и инструкции украинского подполья за период 1944–1945 гг. отражают подозрения украинцев, что поляки сотрудничают с советскими властями. “Поддержку [органам НКВД — Дж. Б.] можно встретить в основном среди [этнических] поляков или среди польской общественности, но также и со стороны [этнических] украинцев — тайных агентов”[135]. “Поляки из истребительных батальонов наносят нам большой урон, поскольку активно разыскивают нас по селам”[136]. Точно также в сообщении ОУН-УПА, датированном 22 сентября 1944 г., руководители повстанцев утверждали, что главная угроза в Галиции исходит от этнических поляков:

ФАКТОРЫ УСПЕХА [советских антиповстанческих] ОПЕРАЦИЙ.

1. Перед операцией НКВД готовит предназначенный отряд к ее проведению. Грабители-нквдисты приходят во многие села с готовыми списками честных украинских граждан и наших членов.

Откуда большевики получают эти сведения?

а. Местные сексоты доносят обо всем на селе. (Недостаточная конспирация в сельской местности. Мы должны быть осторожны даже с нашими).

б. Даже при первом приходе в село НКВД часто удается узнать все о работе наших действующих отрядов, отношении [местного — Дж. Б.] населения к УПА, размещении складов, о раненых и т. д. Это вызвано общим отсутствием конспирации на селе — люди расскажут любому все, что знают…

в. Много местных [этнических] поляков в НКВД. Необходима чрезвычайная осторожность перед смешанными [польско-украинскими] семьями[137].

Как заявил весной 1945 г. один из украинских академиков в разговоре с человеком, тайно сотрудничавшим с советскими органами: “Вы не знаете поляков. Они еще более бесстыжие, чем евреи…”[138].

Вот лишь один из множества примеров, показывающих решающую роль, которую играли давние межэтнические противоречия на уровне одного села. В январе 1945 г. советские части провели операцию в Сновичах — большом селе в Львовской области, насчитывавшем 578 дворов. Агентурной информацией их снабдили поляки из числа местных жителей, сотрудничавших с новой властью. В предыдущих докладах Сновичи всегда назывались исключительно пассивным селом, где украинские повстанцы почти не действовали. Однако донесения разведки, основанные на тайных сообщениях местных жителей-поляков, сотрудничавших с Советами, вскрыли только в одном этом селе повстанческое подполье из 120 активных членов. Части Красной армии окружили Сновичи ночью 17 января 1945 г., а затем ранним утром 18 января вошли в село.

Результаты проведенных обысков позволяют представить, с чем приходилось бороться советским войскам. Только в одном селе в 578 дворов было выявлено 104 “схрона”. Командующий операцией был уверен в том, что удалось отыскать далеко не все укрытия. Найти эти 104 “схрона” помогло то, что все они были похожи один на другой. Каждое такое убежище представляло собой в буквальном смысле могилу, вырытую в каменной стене погреба, где хранился картофель, куда вел лаз всего в 40 см. шириной. Украинские повстанцы протискивались внутрь такого укрытия, а затем члены семьи заделывали проход, так что оставалось только небольшое отверстие для воздуха[139].

Находки в Сновичах заставили советское военное руководство на местах пересмотреть свои оценки численности оппозиции. До этой операции военная разведка полагала, что в Поморянском районе активно действовало всего лишь 140 повстанцев. Однако только во время операции в Сновичах было обнаружено 74 украинских повстанца, что заставило совсем по-другому оценивать численность повстанцев в районе. Новые данные почти в восемнадцать раз превышали старые. Теперь предполагалось, что здесь действует 2500 повстанцев — и это только в одном из двадцати пяти районов Львовской области![140] Как объяснял автор отчета об операции: повстанцы так хорошо спрятались, что “…если бы не агентурные данные, то мы бы ничего не нашли”[141]. Без местных осведомителей Советы были беспомощны. Дополнительным препятствием к установлению советского контроля на Западной Украине было то, что необъявленная война с украинским националистическим подпольем не оставляла новым властям времени наслаждаться плодами своих побед. Уже через несколько дней после операции в Сновичах УПА нанесла ответный удар: в селе было сожжено десять крестьянских хат, а девять человек — восемь мужчин и одна женщина, все этнические поляки — были преданы мучительной казни. Их связали и похоронили заживо в собственном доме — страшный памятник предательству, призванный запугать тех, кто отважится на сотрудничество с Советами[142].

Политическое решение о депортации этнических поляков с территории Западной Украины, принятое в Москве в ноябре 1944 г., стало настоящей катастрофой для агентурных сетей НКВД в регионе. Это произошло по двум причинам. Во-первых, депортация поляков нанесла сокрушительный удар по советскому присутствию в сельских районах. Прямым последствием новой волны полонизации края после Первой мировой войны стало относительно равномерное расселение этнических поляков-”колонизаторов” по селам Галиции. К 1939 г. в большинстве западно-украинских сел население было смешанным: от 10 до 30 % жителей составляли этнические поляки, а от 70 до 90 % — украинцы. Именно эта особенность галицийских сел и порождала в послевоенные годы постоянный приток агентурной информации, которую использовали советские власти: вражда на этнической почве подталкивала обе стороны доносить друг на друга. К концу 1945 г. оперативные сотрудники НКВД жаловались на то, что у них больше не осталось никакой агентуры, чтобы отслеживать перемещения местных повстанцев