Советистан - [25]

– Как я уже сказал, мне очень жаль, но ведь ты и сама как-нибудь справишься? Просто следуй за другими иностранцами.

По-моему, впоследствии ему пришлось крепко пожалеть о том, что он не пошел тогда вместе со мной.

На следующее утро, когда я спустилась в холл гостиницы, на часах еще не было шести. Не успев похвалить себя за пунктуальность и дисциплину, я услышала окрик шофера, который уже давно нетерпеливо меня дожидался:

– Почему так поздно? Еще пару часов назад город был полон людей и автобусов, а теперь все уже давно разъехались!

– А мы что, сами не сможем туда отправиться?

– Да вы с ума сошли! Повсюду полиция и контрольно-пропускные пункты. Пропускают только тех, у кого есть разрешение.

К великому счастью, нам все-таки удалось остановить один из последних автобусов, битком набитый празднично одетыми людьми и телеоператорами, и мы отправились в путь. Через полчаса автобус остановился у ипподрома, который сегодня выглядел более внушительным и праздничным, чем вчера. На этот раз все было поставлено на широкую ногу. Автобусная стоянка так и кишела охранниками, а в проходах толпились девушки с цветами. Я попыталась сосчитать количество автобусов, но спустя время отказалась от своей затеи.

В отличие от вчерашнего ипподрома, этот был без крыши. Утреннее солнце успело прогреть пластиковые стулья. Меня усадили рядом с мужчинами в дорогих костюмах и группкой оживленно щебетавших француженок. Вероятно, это были жены инженеров французской строительной компании Bouygues, на счету которой числится немало престижных проектов Ашхабада.

Стайка женщин разносила программки с расписанием времени забегов. Здесь придерживались планов! Временных границ! Первый забег стартовал в 8:30, а все остальные семь гонок – после 11:00. На программках была изображена каждая лошадь в отдельности и с наездником и перечислены имена тренеров и владельцев. В большинстве случаев владельцем был сам президент Туркмении или какое-нибудь общественное лицо.

Умудренная опытом вчерашнего дня, я прихватила с собой побольше одежды, дабы защитить организм от переохлаждения. Если слои свитеров еще можно было с себя снять, то с шерстяными легинсами дело обстояло гораздо хуже. До восьми было еще далеко, а по моей спине уже градом катился пот. Прошел целый час, пока на поле не начало происходить какое-то движение. Ни лошади, ни выстроившиеся перед стартовой линией жокеи внешне не имели ничего общего с теми, кто был изображен на программке. Как и полагается, наездники были одеты в традиционные туркменские одежды, с овечьими шапками на головах. Каждого из них обстоятельно представили на туркменском языке. При появлении последнего из них публика мгновенно вскочила со своих мест, разразившись шквалом таких неистовых и продолжительных аплодисментов, что нетрудно было догадаться, что этот самый наездник – президент собственной персоной. В красном пиджаке и белой шляпе, он в ожидании восседал на своей лошади под третьим номером.

– Для владельцев лошадей эти скачки – престижное мероприятие, – видимо, заметив на моем лице некоторое замешательство, прошептал мне на ухо сидевший со мной по соседству русский. – Первый приз составляет 11 млн долларов.

Несмотря на крупный выигрыш, волнение не особо ощущалось даже после того, как дали сигнал и лошади стартовали с места. Уже на первом кругу одна из них вырвалась вперед, оставив других позади. Приближаясь к финишной прямой, остальные наездники тайком придерживали своих лошадей. Приблизительно в ста метрах от заветной цели лошадь президента вдруг вырвалась вперед, обогнав остальных на дистанцию приблизительно в полторы длины лошадиного туловища. Раздался взрыв ликования, однако, пересекая финишную черту, всадник слегка соскользнул с седла, и это вынудило несущуюся на полном скаку лошадь потерять равновесие, споткнуться и упасть. Президента выбросило из седла. Лошадь поднялась и пошла дальше, но президент продолжал безжизненно лежать, прижавшись спиной к земле. Аплодисменты утихли, а появившихся сзади лошадей едва успели придержать, чтобы те не затоптали упавшего наездника. После того как лошади пронеслись мимо и пыль улеглась, на поле ринулась целая армия широкоплечих мужчин в темных костюмах. Они окружили президента, но никто из них толком не знал, что нужно делать. Так они и стояли, окружив кольцом главу государства.

Зрители вскочили со своих мест. Весь ипподром затаил дыхание. Воцарилось молчание.

Через несколько минут, длившихся, похоже, целую вечность, на поле появилась маленькая машина «скорой помощи» с голубыми мигалками. Охранники подняли безжизненное тело президента и довольно бесцеремонно бросили его в машину. «Скорая» медленно покидала поле, словно в распоряжении у них была целая вечность. Когда она скрылась из виду, люди в нерешительности вновь расселись по своим местам. Все молчали. По их гладким, закрытым лицам невозможно было прочитать никакой мысли. О чем они думали? Может, они были напуганы? Или обрадованы своим неожиданным посвящением в тайну?

Плечистые охранники остались стоять на площадке. Некоторые беспокойно шагали взад-вперед, другие ходили по кругу, третьи стояли прямо, опустив руки. Было ясно, что у них не было ни малейшего представления о том, что нужно делать. А что, если шеф умер? Тогда страна осталась без президента? Большие экраны показывали движущиеся по кругу колонны танцоров. В динамиках что-то трещало, но никто ничего не говорил.