Совесть - поиск истины - [56]

122

П. Д. Успенский

совсем не тот человек, который вошел в магазин пять или десять минут тому назад. Вы не понимаете этого, но мы знаем, что у каждого из вас есть несколько лиц. Мы обыкновенно даже зовем их различно. Так вот, представь себе, что ты вошел в магазин с одним человеком, а через пять минут видишь, что это совсем другой. Из таких случайностей состоит наша жизнь. Меня это ужасно рассердило. Главное, я видел, что Мысль, которая привела его сюда и над созданием которой я, надо сознаться, порядочно таки поработал, сразу побледнела и съежилась настолько, что я даже с трудом нашел ее среди целой толпы новых, толпившихся, кричавших и лезших в фокус сознания мыслей. Я видел, что все эти новые мысли совершенно затолкали и забили в угол мою "мысль" и понимал, что все они возникли за это время, когда Хьтог был в магазине. И, что хуже всего, все эти мысли имели совершенно непонятный для меня технический характер. И я не знал даже хорошенько, как к ним относиться. На прилавке была навалена целая куча револьверов и магазинок, и Хыог с горящими глазами и радостным оживленным лицом о чем-то громко говорил с двумя продавцами, которые тоже, видимо, были заинтересованы любознательным покупателем и вытаскивали, и показывали ему револьверы и ружья все новых и новых систем. Я плохо понимал, что они говорили, потому что все это состояло из каких-то технических терминов: "отдача", "прорыв газов" и тому подобное. Но их всех это, видимо, очень интересовало. Наконец Хыог замолчал и, сосредоточенно думая, открывал и закрывал какую-то коротенькую магазинку, изредка только перекидываясь замечаниями с продавцом. Я почувствовал, что он весь охвачен какой-то новой мыслью, перед которой исчезало все остальное. Новое изобретение! Можешь себе представить? Что-то возникло в его уме! за эти несколько минуг, и это что-то победило ту мысль, с которой он сюда пришел, и все его прекрасные решения. Когда я постарался разобрать, в чем было дело, я ничего не понял. "Уничтожение потери газов" и "утилизация отдачи", вот были две главные мысли, как колеса вертевшиеся в его уме и притягивавшие к себе различные другие техшгчсские соображения, формулы и расчеты. Ты понимаешь, все это -- совершенно не моя специальность. Я понял только, что дело идет о какой-то новой системе револьвера или ружья. Конечно, я не могу быть вполне равнодушным к изобретениям в этой области. Это всегда меня сильно интересует. Только я мало верил энтузиазму Хыога. Он постоянно увлекался, а после оказывалось, что все дело выеденного яйца не стоит. И меня очень огорчала перемена в настроении Хыога. Потому что, как я тебе уже говорил, мне нравилось его решение. Он был близок к очень красивому прыжку вниз, в неизвестность. И я чувствовал, что пока он будет кувыркаться в безвоздушном пространстве, я заставлю его душу наизнанку вывернуться от тоски и от отчаяния. Это всегда очень смешно! Но с

123

Совесть: поиск истины

другой стороны я не мог не отнестись сочувственно к его новой мысли. Это был не измеритель скорости паровозов! И я понимал, что этим стоит заняться. Но тут я наткнулся на стену. Да, вы люди иногда чересчур хитры для меня. Как я ни старался проникнугь в мысли Хыога, я ничего не мог разобрать в них, кроме какого-то стержня со спиральной пружиной, который почему-то был необыкновенно важен. Пойми мое положение. Если бы Хыог задумывал что-нибудь интересное само по себе, ну, подделать завещанье, обольстить невинную девицу[7], бросить бомбу в театре, я мог бы ему помочь и очень реально. Но тут, в этом стержне со спиральной пружиной не было совершенно ничего, как бы это лучше сказать... эмоционального. Это была деталь нового изобретения и больше ничего. Никакого преступления здесь не было. А я становлюсь деятельным только тогда, когда дело пахнет хоть маленьким преступлением. Мне стало ясно, что, очевидно, я обречен на полнейшую пассивность, хотя в то же время я видел, что новая идея Хыога, может быть, окажется очень продуктивной даже с точки зрения преступления. Этот случай рисует тебе положение, в котором я часто оказываюсь последнее время. Очень многое совершается без меня и помимо меня. Вы стали для меня слишком хитры. В доброе старое время я все знал и предвидел заранее. А теперь прогресс техники часто сбивает меня с толку.

Ну, хорошо, в конце концов, Хыог купил револьвер, патроны, положил все это в карман и вышел из магазина. Но я видел, что он вышел уже совершенно иначе, чем вошел. Ты не понимаешь этого или, если и понимаешь умом, то все равно не можешь видеть. Но мы видим, что в каждом случае жизни человек идет различно. И 'гот, кто решил застрелиться идет совершенно иначе, чем тот, кому пришла в голову мысль о новом изобретении. Долго рассказывать это. Но для нас даже смешно говорить в этих двух случаях одно и то же слово идет. Буду продолжать. Мне было очень грустно смотреть на Хыога в его новом виде. Выйдет что-нибудь интересное из его изобретения или нет, я тогда не мог знать, а тут уже явно от меня ускользал очень любопытный случай. Знаешь, я всегда рассуждаю, что лучше синица в руке, чем журавль в небе. Это моя любимая поговорка. Хыог вышел на улицу. Весь ум его был занят новыми мыслями, появившимися и жужжавшими, как рой пчел. Но по странной черте, свойственной людям сильной воли, Хыог все-таки направился туда, куда решил. И я невольно подумал: кто знает? Нужно посмотреть до конца. Иногда бывает, что человек, вырастивший в себе мысль о самоубийстве, стреляется или вешается тогда, когда исчезли все причины, приведшие его к этой мысли. Просто это делает уже сама Мысль, которая уже стала самостоятельной и подчинила его себе. Я помню одну женщину, которая решила отравиться, если ее возлюбленный не вернется с войны. У нее был флакон с ядом, и она целовала этот флакон каж