Совершенное сияние недвижимости - [63]

33 НАТАРАДЖ

Сердце — единственная Реальность. Ум — лишь переходная стадия. Оставаться Собой значит войти в Сердце.

Рамана Махарши

Сострадание есть не что иное, как другое слово для отказа страдать из-за воображаемых причин.

Нисаргадатта Махарадж

I

Передо мной на письменном столе — весьма громоздкий кусок бронзы, изображающий сюжет, с которым вы, возможно, знакомы, а возможно, и нет, известный как Натарадж, или танцующий Шива. Тот, который кому-то из нас в дни хиппи и фолка, быть может, был известен как «Властелин танца». Из первичной Недвижимости Шива вытанцовывает мир к существованию, и весь мир существует, пока длится танец. Мир — это танец, не более того.

Разумеется, в индуистском мифе каждая деталь Натараджа имеет своё замысловатое значение: количество языков пламени, количество кобр в причёске Шивы, образ того, на чём он стоит, что он держит в руках и так далее. Эта старинная вещь была обнаружена в глубине Чор-базара в Бомбее; явно не раз сломанная и вновь починенная: буквально на днях я собственноручно припаял язык пламени обратно на место.

Такова эта жизнь — замысловатые значения, неоднократно сломанные и починенные, — проживание которой столь же насыщенно и глубоко, как кашмирский ковёр — ещё один артефакт, который я притащил с собой из Индии. Это то, что имеет в виду Тони Парсонс, называя эмоции расцветкой жизни. Даже страдание, или разбитость стрессом, или страх перед неизвестным, или мужество, тем не менее, двигаться ему навстречу (или возбуждение и изумление быть, тем не менее, движимым ему навстречу). Когда очевидно, что и это пройдёт, что это часть танца, что происходит ли это с этим организмом тела-ума или нет, и почему именно с ним, а не с другим, или почему вообще происходит, не имеет никакого значения; тогда остаётся лишь пробегание ваших пальцев по нему, и, собственно говоря, удовольствие или, по меньшей мере, оценка его текстуры, глубины и неописуемой красоты.

Ничто из того не забирая, ничем из того не обладая, ничто из того не осуждая. Лишь постоянное, абсолютное восхищение. Изо дня в день. Ничему не нужно быть другим, нежели оно есть. Вам не нужно ничего менять. Никому не нужно быть другими, нежели они есть.

Проблема с большинством систем «работы над собой», терапии, самопомощи и анализа в том, что они становятся инструментами, с помощью которых мы судим самих себя, и в то же время инструментами, на которые мы опираемся, оправдывая наше суждение о других. Забудьте всё это. Просто будьте Собой. Это Всё просто Есть.

Послушай:

За пределами представлений о правильных и неправильных действиях есть поле.

Я встречу тебя там.

Руми

Абсолютное, единое поле, за пределами всех концепций дуализма. Где «я» и «ты» сливаются в одно. «Я» не есть дэвид. «Ты» не есть ты. Нет ни меня, ни тебя. И я встречу тебя там. Целиком, без остатка. Потому что «Я Есть то, что есть ты» суть «Я Есть то, что есть Я».

Остальное продолжается изо дня в день, и здесь невозможно сделать что-либо неверно. Единственное, что мы можем знать наверняка, это то, что происходящее именно здесь и сейчас — правильно, прекрасно и жизненно важно. Прекрасно и Совершенно.

Человеческая обусловленность, эмоции, чувства, мыслительные паттерны: вся та часть этого мира, натянутая нам на глаза, чтобы скрыть от нас истину. В результате мы никогда не видим ясную картину; только «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно». Всегда с путаными мыслями, всегда не замечая очевидного.

Все эти формы приходят и уходят; всё скоро пройдёт. Разочарование, уныние, желание изменить вещи — они также возникают в Безмолвном Расширении Принимающей Осознанности в промежутках мыслей. Они никогда не перестанут возникать; остановить их невозможно и, поистине, нет нужды пытаться. Есть только свидетельствование. Приятие того, что есть. Именно суждение делает нас несчастными:

Когда ум в связанности, истина скрыта, и всё удручающе и неясно, и обременительная привычка суждения раздражает и изматывает.

Сэнцзан

II

В джунглях великий поиск «моего» предназначения, моего пути и, прежде всего, того, чем я могу помочь, рушится и со смехом разваливается на части. Именно принятие сна за реальность заставляет придавать особое значение поиску цели или смысла; благодаря постоянным вопросам «почему?» или «как?» всё становится важным. Эта кажущаяся важность вовлекает и удерживает нас.

Предварительное, интеллектуальное понимание Учения приводит к выводу, что лучший способ помочь, это оставаться пустым, перестать пытаться быть полезным; а лучший способ быть «заботливым» — перестать заботиться и не мешать. Более того: Что есть, развёртывается совершенным образом. Невозможно не быть полезным; невозможно помешать.

Привязанности и ожидания, связанные с любовью, заботливой, романтической, наполняющей и удовлетворяющей глубинные потребности, чаще всего коренятся гораздо глубже привязанности к физическим вещам. И столь многие духовные традиции и учителя делают особый акцент на непривязанности к другим как духовной практике, вплоть до активного разрушения и отрицания любящих отношений. Но, поистине, весь этот нажим на освобождение от привязанностей оборачивается нелепицей. Это в очередной раз путаница предписательного и описательного. Как только приходит видение вещей, как они есть, становится понятным, что все вещи суть элементы сновидения и потому неистинны, необязательны, незначимы; и они просто перестают быть «крючком с приманкой». Любая привязанность к ним испаряется сама собой.