Совершенно секретно - [2]

Шрифт
Интервал

Если ветер не будет слишком сильный,

Если прилив будет как раз такой, какой нужно,

Если луна будет именно в той фазе, какая требуется…

Если немецкая оборона за это время — между написанием плана и его выполнением — не будет усовершенствована.

Если у немцев к тому времени окажется в Северо-Западной Европе не более двенадцати подвижных дивизий резерва — и при условии, что немцы не смогут перебросить с русского фронта более пятнадцати дивизий за первые два месяца

и т. д., и т. п.

Реализация плана кроме этих условий зависела, разумеется, и от наличия войск, десантных судов и необходимого снаряжения, которые долгое время поступали не в Англию, откуда должно было начаться вторжение, а на второстепенные фронты.

Как свидетельствует Ингерсолл своей книгой, не военные, а политические причины лежали в основе того, что второй фронт не был открыт в те сроки, которые намечались на многочисленных конференциях государственных руководителей Англии и Америки и на совещаниях их генеральных штабов. Можно не сомневаться, что некоторые лица, с которыми советовался Рузвельт, употребляли всё свое влияние, чтобы сорвать вторжение". И далее: "В Соединенных Штатах нашлись влиятельные люди, которые сеяли сомнения и тревогу, и их голоса еще громко звучали за каких-нибудь два месяца до начала вторжения", — пишет Ингерсолл.

Как известно, второй фронт был открыт лишь тогда, когда Советская Армия вступила на территорию вражеских государств и когда стало ясно, что она одна способна оккупировать всю Германию и освободить Западную Европу от фашистских захватчиков.

Таким образом Ингерсолл показывает, что основной причиной, задерживавшей открытие второго фронта, была политика, которую проводили Черчилль и его единомышленники в Англии и Америке.

Несомненный интерес представляют те страницы книги, где рассказывается о высадке англо-американских войск на побережье Нормандия и военных действиях во Франции и Западной Германии. He претендующие на глубину стратегических обобщений, написанные в несколько сенсационном духе, эти разделы книги тем не менее дают представление о характере и развитии боевых операций в Западной Европе.

Нельзя не отметить, что Ингерсолл переоценивает трудности, стоявшие перед англо-американскими войсками, так как наиболее боеспособные и многочисленные контингенты немецкой армии были сосредоточены на Восточном фронте и подвергались уничтожающему разгрому Советской Армией. Несмотря на колоссальный численный и технический перевес, наступление англо-американских войск развивалось сравнительно медленно и нередко захлебывалось. Причина этого коренилась, как указывает Ингерсолл, в первую очередь в разногласиях и отсутствии согласованности действий между командующими английскими и американскими армиями.

Описывая операции на континенте, Ингерсолл существенное место отводит характеристике ряда крупных руководителей английской и американской армий. He лишенные субъективного оттенка, эти характеристики все же дают возможность судить о командных качествах некоторых английских и американских военных деятелей, пользовавшихся популярностью в дни войны.

Следует иметь в виду, что книга "Совершенно секретно" написана американским буржуазным журналистом и, разумеется, освещает события второй мировой войны с американской точки зрения. Советскому читателю нетрудно будет заметить, где эта точка зрения вынуждает Ингерсолла нарушать объективность изложения; кроме того, Ингерсолл не охватывает в своей книге всех политических факторов, влиявших на ход и исход второй мировой войны. Он совершенно не касается экономического и внутриполитического положения Германии, скупо и поверхностно характеризует природу фашизма и его военную стратегию. События, связанные с наступлением Советской Армии и выходом из войны сателлитов Германии, остаются вне поля его зрения. Он недоучитывает роли и значения вооруженной борьбы демократических сил народов Европы против гитлеровских захватчиков, a также роста и укрепления позиций народных демократий в Европе и их возрастающего значения в международных делах. Его суждения о политике СССР в дни войны и мира недостаточно обоснованы и глубоки. He все выводы, которые делает Ингерсолл в конце книги, правильны. Но отделив в книге Ингерсолла факты от сенсации, советский читатель получит полезную информацию о том, как готовился второй фронт, какие силы тормозили его открытие и ныне пытаются помешать установлению прочного демократического мира во всем мире.

Б. Сучков


От автора

Мне было бы трудно указать источники материала, использованного в этой книге. Все рассказанное в ней основано на информации, которую я черпал из многих источников, и в ней нет ни одного факта, который был бы известен только мне одному.

Я твердо могу сказать, что не использовал ни одного сведения, которое должно и в дальнейшем оставаться секретным, я даже отказался от значительной части материала именно потому, что сведения, в нем заключенные, могли в будущем представлять интерес для каких-либо возможных врагов США. Те же сведения, которые я использовал, представляли интерес для наших противников лишь в то время, пока еще шли военные действия.


Еще от автора Борис Леонтьевич Сучков
Стефан Цвейг

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.


Пугачев

Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.