Совершенно не обязательные смерти - [46]

– Да неужели? – фыркаю я и тут же улыбаюсь, спеша смягчить свои слова: не хочу сейчас ссориться.

– Фиакра притащил, – говорит Лейла. – Надеялся впечатлить Чарли. Не получилось.

– Почему? – удивляется Кэтлин. – Фиакра милый.

– Вот уж нет. Он мерзкий, – с теплотой в голосе произносит Лейла. – Мои братья – идиоты. У Фиакры все песни о горных велосипедах. Он, конечно, использует женские имена, но я-то знаю. Чарли заслуживает лучшего. К тому же ей следует быть осторожнее с парнями.

– Почему? – спрашиваю я. – Она в порядке? Что-то случилось?

– Нет, – мотает головой Лейла. – Просто она Коллинз.

– А какое это имеет значение? – громко интересуется Кэтлин. Она в самом деле не понимает.

– Коллинзы женятся друг на друге, – объясняет Лейла, понизив голос. Но, заметив изумление в наших глазах, машет руками: – Да нет, никакого инцеста! Просто договорные браки между дальними родственниками. Они всегда так делали.

– Все равно звучит как-то… – Кэтлин смотрит на меня растерянно, но я решаю оставить свое мнение при себе.

Лейла хочет сказать что-то еще, но в разговор влезает Лон – его, видимо, не учили, что перебивать некрасиво. Я сердито прищуриваюсь, а он с улыбкой интересуется:

– Я не ослышался, кто-то упомянул твинцест4?

– Нет, Лон, – отвечаю я, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутри у меня все так и клокочет. – Только старый добрый инцест.

Он продолжает скалиться, радуясь, что поставил меня в неловкое положение. Так мог бы скалиться хорек, отрасти он идеально ровные человеческие зубы. Если бы я ненавидела хорьков…

Смотрю на Лона, и меня вдруг посещает одна мысль. Я обращаюсь к той части своего существа, которая прежде доставляла мне одни неприятности. Вытягиваю чувство, угнездившееся в костях, и вкладываю его во взгляд в духе Маму. Это не угроза – лишь намек: не связывайся с нами.

Я лучше съем слизняка, чем с тобой поцелуюсь.

Улыбка на лице Лона застывает. А я хлопаю ресницами, как безобидное лесное создание.

Кэтлин косится на меня с подозрением:

– Что между вами происходит?

– Ничего, – в один голос отвечаем мы.

Но Кэтлин уже нашла новую жертву.

– Эй, Чарли! – кричит она через весь зал. – Лейла сказала, что тебя ждет договорной брак. Это правда?

Я закрываю глаза. Ненавижу, когда Кэтлин так себя ведет.

Чарли идет к нам.

– Ну да, – говорит она.

– А ты не боишься? Вдруг тебя выдадут за старика или какого-нибудь отморозка?

– Чья бы корова… – начинает Чарли, но тут вмешивается Лон:

– Каталина, не груби.

Кэтлин бормочет:

– Извини, – и замолкает.

Лон улыбается, а потом кладет руки на талию Кэтлин, словно это руль, поворачивает ее и начинает подталкивать к лестнице – хочет «поговорить» с ней в квартире над пабом.

Я смотрю на Чарли.

Она бросает взгляд на Лейлу.

Та переступает с ноги на ногу.

– Я лучше выйду замуж за человека, которого выберут родители, чем буду встречаться с Лоном, – говорю я, надеясь снять напряжение, но это не слишком помогает.

– Да уж, – фыркает Чарли.

– Потому что он будет звать тебя Мадленой? – в шутку предполагает Лейла, и я смеюсь:

– Еще как будет.

Лейла поворачивается к Чарли:

– Прости, пожалуйста! Я, когда выпью, перестаю следить за языком. Я не собиралась болтать направо и налево о твоих делах. Но только подумала – и сразу сказала. Иногда я даже успеваю подумать: «Нет, Лейла, молчи!» – и все равно не могу промолчать. Моя мама любит азартные игры. Я за нее волнуюсь. Ну вот опять.

Лейла опускается в кресло с грацией балерины, которой ужасно стыдно за свое поведение.

Чарли устраивается рядом и обнимает ее за плечи:

– Все в порядке. Это же правда. Просто это моя правда. И она не всегда мне нравится. Я бы предпочла сама сделать выбор.

Они замирают, обнявшись, и сразу становится понятно, что они лучшие подруги. А я сижу на стуле и думаю, как бы так ненавязчиво выведать, что им известно о Баллифране. Из-за этого я чувствую себя подлой шпионкой и потому иду к бару, чтобы, запинаясь, заказать лимонад. Может, потом я решусь попросить сидру. Я ничего не имею против распития алкоголя несовершеннолетними, просто странно тусоваться в пабе вот так, как будто это абсолютно нормально. Словно это даже поощряется. Когда я возвращаюсь к нашему столику, там уже сидит Эдди, и вид у него слегка шокированный.

– Я поднялся наверх, чтобы взять куртку, а там твоя сестра голая.

– С ней все в порядке? – ахаю я.

– У нее все отлично. Она надо мной только посмеялась. – Эдди краснеет. – А вот мне было очень неловко. Конечно, меня это не касается, но… Лон так улыбался, словно радовался, что я их застал.

Фу! В жизни не слышала ничего противнее. Я с трудом подавляю желание кинуться наверх и стащить гада с моей сестры. Но она мне этого никогда не простит.

– Почему вы вообще с ним дружите? – спрашиваю я, одновременно отбивая короткую эсэмэску: «Ты как?»

– Потому что у него есть паб? – говорит Эдди.

– Аргумент.

Кэтлин в ответ посылает мне кучу баклажанов. Моя сестра просто отвратительна, но она явно хорошо проводит время. Следующие несколько часов мы болтаем и пьем, пока Кэтлин с Лоном торчат у него в квартире. Не сказать, чтобы Кэтлин что-то упускает. Я потягиваю сидр, чувствуя, как сахар оседает на дне желудка. Но мне нужно как-то унять беспокойство, ведь Кэтлин бросила меня совсем одну.