Совершенная технология - [104]

– Меня она тоже избегает… – вздохнула Шуша и, повернувшись к Юлечке, рассказала о последней встрече с Календулой.

Юля слушала, раскрыв рот, и, когда Шуша замолчала, первую минуту лишь ошарашенно покачивала головой.

– Слушай, ну это уже ни в какие ворота… – пробормотала она. – Изображать, что забыла что-то? Идти обедать в другую столовку только из-за тебя? Со мной-то проще: когда встречаемся, говорит мало, уходит быстро… Но такое…

Шуша откинулась на подушке. Она понимала озадаченность Юлечки, но сама считала, что им давно пора озадачиться кое-чем другим.

– Юль, заканчивай, а? Всё в конце-концов выяснится. Мы сейчас всё настроение «спальное» выболтаем… И деньги Гарасфальта втуне пропадут.

– Ну ладно… – пробормотала болотноориенталка. – И всё-таки я бы припёрла её к стенке. Вдвоём, а?

– Вдвоём… – мрачно подтвердила Шуша. – Как только – так сразу. Давай спать.

Юлечка снова тихонько хихикнула.

– Спокойного дня! – ответила она, и Шуша поняла, что рассмешило подругу.

Глава 36

Проснулась она словно по будильнику: часы показывали без пяти три. Юлечка ровно и глубоко дышала на соседней кровати. Стараясь не шуметь, Шуша осторожно встала и принялась одеваться.

Подруга была права: их никто не потревожит как минимум до шести. Но у неё были свои планы на оставшееся время. Ей хотелось немного погулять: может быть, удастся развеяться… В последний раз она позволяла себе нормальную прогулку почти две недели назад, да и то, стоило ли считать таковой двадцатиминутное кружение по скверу на полпути между бюро и подземкой…

– Встала… – приветствовала её баба Тоня, суетившаяся на кухне. – Есть будешь?

Шуша покачала головой, отказываясь.

– Спасибо, баба Тоня. Спасибо вам за всё… – произнесла она и сама испугалась: слова вырвались сами собой.

– Эх, милая… – махнула рукой та. – Спасибо скажешь, когда закончится всё… Спит ещё подруга твоя?

– Спит… – ответила Шуша. – Если до пяти сама не проснётся, – будите.

Она понимала, что Юлечка переоценивает количество времени, отпущенное им на отдых. Вот если баба Тоня разбудит её в пять, – болотноориенталка успеет спокойно собраться, неторопливо поесть, и как раз к семи, без спешки, подойдёт к директору. Сама она совершенно не собиралась куда-либо бежать в эти последние часы до начала операции.

– Пойду я… – пробормотала она и, когда баба Тоня кивнула на прощанье, вышла из дома.

Низкое солнце поздней осени уже клонилось к горизонту. Судя по тому, что вечер обещал быть морозным, никто не собирался менять последний вариант плана, который директор с некоторыми купюрами озвучил утром. Впрочем, если понадобится, погоду изменят за пару-тройку часов…

Шуша слегка поёжилась, раздумывая, что решили насчёт одежды генсека. С одной стороны, инопланетяне никак не обговорили в последнем обращении сей пункт, с другой… Шубку, куртку или пальто, в чём там она ни решит пойти в корабль, придётся снять наверняка, не только в целях успеха операции, – этого могут потребовать пришельцы. Может, они даже заставят это сделать перед оцеплением, опасаясь, что генсек сможет замаскировать в них какие-либо передающие устройства. И, значит, придётся идти почти километр без верхней одежды, по этому холоду…

Она потрясла головой, пытаясь отогнать мысли: сама не заметив, снова вернулась к теме операции. Удалось же сконцентрироваться на окружающем, полностью отвлечься от размышлений о предстоящем, когда она боролась с испугом телепата! Может, попробовать и сейчас?

Но прислушиваться к миру не хотелось, хотелось просто идти вот так, без цели, по улочкам Тотьмы, рассматривать резьбу на покинутых жителями домах, любоваться силуэтами деревьев… Как же ей отключиться при этом от настойчиво лезущих в голову мыслей об операции?

Ладно, как-нибудь… Шуша достала мобильник. Гудки были долго, потом сокровище наконец взял трубку.

– Как жизнь, ела… сладкий? – она не ожидала, что её голос пресечётся.

– Скучааааю… – протянул сокровище.

По тону чувствовалось, что он счастлив её слышать, но, как обычно в их телефонных разговорах, сдерживается, боясь, что, открыто показав эмоции, собьёт ей настрой на какое-нибудь важное дело. Впрочем, она тоже всегда опасалась его отвлечь: реанимация – не место для нежностей. Внезапно она с горечью подумала, что по-настоящему друг другу они за несколько лет совместной жизни принадлежали нестерпимо мало, даже дома стараясь не беспокоить спутника «излишними» нежностями… Которые вдруг оказались такими важными…

– Ручку тренируешь в мечтах обо мне? – она попыталась спросить хитренько, чтобы сбить прорезавшийся откуда-то пафос, но почувствовала, что не вышло: голос ощутимо дрожал.

– Ты что, простудилась? – к счастью, это проявление эмоций сокровище истолковал иначе.

– Да, есть немного… – пробормотала успокоенная Шуша в ответ.

– Осторожнее там. К врачу сходи.

Она хотела сказать, что обязательно сходит, но он перебил её.

– А меня тут уже все достали, – ты же по телевизору выступала! Чуть ли не автографов требуют! Когда приедешь, придётся раздавать.

Он усмехнулся.

– Раздам, обязательно! – пообещала Шуша. – Но немного. А то пальчики устанут… Мама не переживала?

– Нет, ей твой кочевник нативный позвонил, объяснил, зачем тебя к дедушке послал… А вообще, конечно, я сначала немного обиделся, что ты мне не сказала про все обстоятельства… Тогда, в аэропорту.