Сотвори свое будущее. Как силой мысли изменить судьбу - [4]

Горечь, которая переполняла Джонатана в тот гиблый период, уже никогда не отступала. С тех пор у него во рту навсегда остался едкий привкус желчи. Все его раздражало. Непрошеные телефонные звонки, телевизионная реклама, невозможность быстро открыть пузырек с таблетками. Иногда по ночам он буквально заставлял себя вспоминать прошлую жизнь и то, что она вообще у него была, поскольку осталось слишком мало свидетелей того времени.

Как же он здесь оказался, в этом шумном третьеразрядном доме, где обитали только нелегальные иммигранты да торговцы наркотиками? Он подумал, что бы сказали его друзья, увидев его здесь, вынужденного платить посыльному за доставку дешевой китайской стряпни.

Он уже практически не выходил из квартиры, лишь иногда, чтобы посидеть на стуле около входной двери и выкурить небольшую импортную сигару – одну из немногих оставшихся. Это было одно из нескольких еще доступных ему удовольствий.

Его повседневная жизнь ограничивалась постелью, ванной, стулом и сигарой раз в день. «Какой смысл так жить»? – спрашивал он себя.

И больше всего его беспокоило, что до сих пор не удалось найти ответа на этот вопрос.

* * *

По мнению Лупе, было хорошо, что ей нравились пожилые люди. Поскольку ей приходилось в основном проводить время именно с ними. Она все время была в обществе дедушки и бабушки. Она играла с дедушкой в подкидного дурака после ужина и слушала бабушкины истории, которые та рассказывала ей почти за полночь. Она отлично все их помнила. Одна из историй была про то, как бабушка с дедушкой встретились на свидании вслепую на деревенских танцах.

Тогда дедушка вошел весь в пыли после целого рабочего дня на строительстве дороги, а бабушка не хотела общаться с ним до тех пор, пока он не сходит домой переодеться и не вымоет голову.

Была еще одна история про то, как родилась мать Лупе: плод шел ножками вперед; роды продолжались целый день и ночь, совершенно обессилив бабушку. Та велела позвать священника и молилась, чтобы бог прибрал ее на небеса. Были истории о том, как мужья бросали своих жен, а потом возвращались обратно. А когда этого не случалось, судьба (бог, как говорила бабушка) их строго за это карала. Кто-то лишался ноги, в одночасье лысел или разорялся. Лупе никогда не надоедали эти истории и сюжетные линии, полные конфликтов, повествований об отваге и чести. В бабушкиных рассказах добро всегда побеждало. Никто из героев не умирал, разве что когда-то потом, за пределами истории.

Лупе нравилось слушать нравоучительные выводы. Она становилась лучше, и бабушке это было отлично известно.

Друзья дедушки и бабушки были и ее друзьями. Пожилая миссис Гонсалес с каштановыми, почти бордовыми волосами, из квартиры номер 102, которая приходила к ним, опираясь на две трости, чтобы угостить свежими лепешками тортийя и местными сплетнями. Мистер Сантана из квартиры 109, у которого недавно умерла жена, выходивший к завтраку, чтобы выплакаться над чашкой утреннего кофе с молоком. В этот час он ощущал боль утраты сильнее всего, говорил он.

Дедушка с бабушкой отличались гостеприимством и общительностью, а Лупе часто приходилось встречать гостей. Ей нравились их искреннее поведение, морщинистые лица и умение говорить правду.

Но это не значило, что она не тосковала по друзьям-сверстникам. Особенно в школе, где она пока не нашла ни одной группы учеников, где бы стала своей.

Испаноговорящие девушки в ее школе казались старше Лупе, у которой в шкафчике все еще лежала мягкая игрушка-зверушка и которая все еще не носила бюстгальтера. Эти девушки смотрели на нее с презрением, конечно, если замечали.

«Лупе у нас все еще малолетка из начальной школы, верно, Лупе?» – спросила одна из самых бойких и развязных девушек по имени Рита, когда Лупе проходила мимо их стайки в холле, а те в это время надували пузыри из жевательной резинки. «Нет», – просто ответила Лупе и постаралась как можно быстрее прошмыгнуть мимо, чтобы они не заметили ее поношенного, с небольшой дырочкой на спине, платья, которое выстирала и выгладила бабушка, или ее старомодных туфель, купленных в дешевом магазинчике.

А Лупе нравились заносчивые светловолосые девочки, которых в школе было большинство, – дочери состоятельных городских дантистов и врачей, напоминавшие принцесс.

У этих девочек были такие же красивые матери, подъезжавшие прямо к тротуару у школы в спортивных машинах, откуда выходили дочери с чувством собственного достоинства и благоухая духами. Одна из таких, по имени Бри, была настолько хрупкой, самоуверенной и прекрасной, что Лупе невольно представляла себя в роли ее подруги. Бри была олицетворением успеха в обществе – в школьной столовой девочки всегда оставляли для нее свободное местечко во главе особого столика. Она была законодательницей школьной моды – в этом году в моде были короткие черные юбки с оборками и облегающие топы, не доходящие до талии; популярностью также пользовались фильмы, книги и телешоу, которые ей нравились. Она никогда не уставала и не унывала. Ее овальное лицо всегда было залито легким румянцем, а голубые глаза чуть подчеркнуты макияжем. Лупе никогда не видела, чтобы у Бри вдруг высыпали неприглядные прыщики, которые иногда бывали у нее.