Сотворение оперного спектакля - [32]

Поэтому своевременная оценка критикой выдающихся примеров новаторства объективной бывает крайне редко.

Первые оценки большинством критиков оперного творчества М. Мусоргского, С. Прокофьева, Д. Шостаковича далеко не были положительными. Русский композитор и музыкальный критик Цезарь Кюи оперу П. Чайковского «Евгений Онегин» раскритиковал в пух и прах, ей было предсказано скорое и вечное забвение!

Сейчас очень легко обвинять многих музыкальных критиков в беспринципности, сравнивая, сличая их первоначальные мнения с тем, что они писали и пишут после того, как тот или иной элемент творческого новаторства вошел в жизнь, отстоял свое право на существование среди иных признанных высоких достижений искусства. Но нельзя забывать, что жизнь — могучий фактор влияния на вкусы, эстетические и этические потребности людей. Жизнь влияет и на того, кто оценивает художественное произведение, надо быть терпеливым и дать время для процесса освоения явления искусства.

Все это я говорю для моих молодых читателей, предупреждая их быть осторожнее в оценках, а главное, не основываться целиком на мнении других, пусть даже профессиональных критиков, которые тоже могут ошибаться и часто ошибаются. Главное, создать свое, собственное впечатление.

Так что же такое критик? Этот вопрос я однажды задал выдающемуся музыканту-дирижеру С. А. Самосуду. Он отметил мне ходячей в ту пору шуткой, в которой есть большая доля истины.

Человек берет два яйца, выливает их содержимое на горячую сковороду, предварительно смазав ее маслом. Потом приходит критик и говорит: «Это яичница!» Если вы будете изменять процесс и вносить равные варианты, то они также будут соответствующим образом осмысливаться. Кто-то добавит луку, кто-то перцу, кто-то сделает глазунью, а кто-то замешает омлет. Каждое нововведение может вызвать разные толки. Почему лук? Почему желток отделен от белка? Зачем изменять рецепт изготовления яичницы, если он ранее был установлен (да еще авторитетными поварами!) и всех устраивал и удовлетворял?..

Изменение догмы-стереотипа всегда вызывает протест у нелюбопытной к развитию искусства критики. Вот тут и возникает чаще всего несогласие художников-создателей с большинством критиков, те несогласия, о которых вы можете прочесть у многих-многих знаменитых писателей, композиторов, живописцев, режиссеров. Тем не менее критика существует, критика нужна, критика выполняет определенную важную функцию в развитии искусства. Только не нужно при знакомстве с нею терять самостоятельность в оценках искусства.

Конечно, бывают талантливые критики, придерживающиеся своих принципов в развитии искусства и часто субъективно, но предельно искренне отстаивающие эти принципы. Ценность таких теоретиков зависит от прогрессивности их мировоззрении. Таким был В. В. Стасов (1824–1906), поддерживавший и вдохновлявший группу русских композиторов так называемой «Могучей кучки» (Балакирев, Бородин, Римский-Корсаков, Мусоргский, Кюи), многое сделавший для установления национальных признаков русской оперы. Таким был И. И. Соллертинский (1902–1944) — пропагандист советской музыки, в частности музыки Д. Шостаковича. Критики, которые с новой порослью композиторов предвидят грядущее в музыкальном творчестве, ждут его, способствуют его появлению, увы, очень редки и тем более ценны.

С критикой оперного спектакля дело обстоит еще хуже. Музыкальный критик, как правило, это человек музыкально образованный, В своем деле он профессионал. Но вот беда, у него нет никакого театрального образования, у него нет и склонности к театральному мышлению. Закономерности сцены ему чужды. А он вынужден судить о явлениях оперного спектакля. Пропагандировать же, отрицать, поддерживать публично то, в чем слабо разбираешься, есть в конце концов зло.

Но мало знать природу сценического искусства, надо понимать специфику театрального представления, называемого оперой. Надо знать и взаимодействие сценического события и музыки, его выражающей, функцию одного и другого, связи и соотношения, о которых мы с вами говорили раньше, на предыдущих страницах.

А если об этом музыковед не задумывался? А если с этой проблемой он никогда не встречался? На помощь приходит ее величество догма. А что такое догма? Положение, принимаемое некритически, в отрыве от практики, без учета конкретных условий его применимости, признаваемое неизменным, несмотря на изменение объективных условий развития. Особенно важную для нас мысль я подчеркнул. Вы догадываетесь, как вредна догма для развития искусства.

Вот пример. В операх Д. Шостаковича «Нос» и «Катерина Измайлова» предполагаются смены картин. Для этого написаны музыкальные антракты, развивающие логику чувств и действий спектакля. А если для смены декорации времени не нужно? Логично театру понять свою задачу как развитие сценического действия в зримом образе в соответствии с той линией чувств и действий, которые излагаются музыкой в этих «антрактах».

С такой позицией автора я встретился, ставя его оперу «Нос». При постановке «Катерины Измайловой» естественно аналогичный принцип повторить. Но поскольку уже нет в живых автора и поскольку нет у музыковеда потребности живо понять, что музыкальные антракты здесь играют «