Сотрудник абвера. Вдова. Архив царского профессора - [21]

Лавров добился личной встречи с Дроздовой. Ингрид Герзе спросила его:

— В какой обстановке вы желаете говорить с курсанткой?

— Что значит, в какой обстановке? В кабинете.

— Значит, вам нужен только разговор?

— Но я выбираю агента, а не проститутку.

Герзе усмехнулась и больше ничего не сказала Лаврову. Пусть этот русский делает что пожелает, раз сам Лайдеюсер дал ему такое право.

Курсантка Дроздова прибыла к нему.

— Садитесь, — после приветствия Лавров указал на стул.

— Вы русский? — спросила она.

— Моя фамилия Лавров. Имя Роман Романович. Можете обращаться по имени отчеству.

— Вы эмигрант? — снова задала вопрос Дроздова.

— Ольга, вопросы здесь должен задавать я. Но на этот раз я отвечу. Я не эмигрант.

— Значит, вы были гражданином СССР?

— Именно так. Как и вы. И меня, как и вас, судьба привела сюда. Теперь мы с вами служим делу Великой Германии. И вы, Ольга, избрали этот путь добровольно.

— Добровольно?

— Но вы сами выразили желание поступить в абвершколу.

— Но вы читали, откуда я попала в абвершколу, Роман Романович?

— Читал ваше дело, Ольга.

— Меня за молодость и внешний вид определи в офицерский бордель в Варшаве. И у меня был выбор там остаться. Или пойти в абвершколу.

— Но ведь был еще один путь, не так ли?

— Это какой же? — спросила она.

— Смерть.

— А вы сами почему не выбрали смерть, Роман Романович?

— По весьма простой причине. Если бы я умер, а не перешел к немцам, то меня все равно объявили бы предателем. Они с той стороны сделали все возможное, чтобы я стал сотрудничать с абвером.

— Со мной случилась похожая история. Вы же знаете, что советский солдат в плен не сдается. Для них я умерла!

— И вы пошли в бордель?

— Меня никто не спрашивал, но скажу вам правду, там многому могут научить.

— В борделе?

— Да. И меня, несмотря на мою просьбу и желание поступить в абвершколу, пожалуй, оставили бы в борделе, но немцам нужны специалисты по радиоделу.

— Ольга, я не могу вас понять. Что вы желаете мне сообщить? Вы жалеете о принятом решении?

— Нет. Я хотела лучше узнать вас, Роман Романович.

— Зачем?

— Но я ведь стану работать под вашим началом.

— Пока я лишь отбираю группу, Ольга. Возможно, мне не доверят её возглавить.

— Почему же?

— Так сложились внешние обстоятельства, Ольга. Да и по вам еще решение не принято.

— Для этого вы и пригласили меня?

— Да. Я должен знать, чего ждать от агента. И потому я хочу задать вам ряд вопросов, Ольга.

— Готова отвечать.

— Вы из Воронежа?

— Да. Я родилась в Воронеже. Но перед вами папка с моим делом и там все написано. Большего я не скажу. Дала о себе исчерпывающую информацию.

— И ваш отец учитель? — Лавров оставил без внимания её последнее замечание.

— И отец и мать работали в школе.

— Ваш отец преподавал историю, а мать русский язык и литературу? Так?

— Там все написано.

Лавров снова не обратил внимания на замечание и продолжил:

— В вашем доме были книги?

— Естественно.

— Какие?

— Это имеет отношение к делу?

— Какие книги были в вашем доме? — настаивал Лавров.

— Русская классика, подборки приключений, которые издавались издательством Сойкина еще до революции. Что вас интересует конкретно?

— Что вы читали в детстве?

— Я? Толстого, Пушкина, Майн Рида, Фенимора Купера. Да много кого.

Лавров что-то написал на листке и сложил его. Затем задал вопрос:

— Любимая книга из Майн Рида?

— «Всадник без головы».

— Купера?

— «Зверобой».

— Толстого?

— «Война и мир».

— Пушкина?

— «Капитанская дочка».

Лавров развернул лист и показал ей. Там были записаны названные ей книги.

— И что это значит? — спросила Дроздова.

— Вы предсказуемы, Ольга. Я в последние месяцы много читаю и думаю. И если бы я занимался этим раньше, то не сидел бы сейчас здесь.

— Я всё ещё вас не понимаю.

— Ваша биография вами словно выучена наизусть. Никаких лишних воспоминаний. Я прочитал все это в вашем деле. Четкие и ясные ответы на вопросы. Вы в первый раз учитесь в разведшколе?

— Вы намекаете на то, что я соврала?

— Пересказали «легенду». Вам знакомо слово «легенда». Это личность, которую агент «надевает» на себя. Но стать другим человеком довольно трудно, Ольга. Поэтому лучше всего, если легенда будет немного походить на твою собственную жизнь. У немцев так много хорошей литературы по этому поводу.

Дроздова ничего не ответила Лаврову. Тот внимательно смотрел на её реакцию. Девушка покраснела и с трудом сдерживалась от резкой отповеди. Лавров задал новый вопрос.

— А сколько зарабатывал ваш отец, Ольга? Он был учителем в восьмилетке?

— Я не могу сказать точно. Что-то около 200 рублей. В моей семье дети не задавали такие вопросы родителям.

— Но ваши родители наверняка разговаривали при вас о средствах к жизни.

— Пусть будет 200 рублей.

— А сколько получал учитель гимназии в городе Воронеж до революции?

— Этого я не знаю. Тогда я еще не родилась.

— Но ваш отец должен был это знать, Ольга.

— Мой отец после окончания Гражданской войны закончил ИНО[29] как и моя мать. Так они стали учителями.

— Но ведь не мог ваш отец не сравнивать заработную плату при царе и при советской власти.

— Зачем?

— Да чтобы узнать, что изменилось в жизни после той крови, что пролилась в революцию. Учитель Ростовской гимназии в 1913 голу получал жалование в размере 85 рублей. Думаю, в Воронеже было также. Если по покупательной способности приравнять это к советским заработным платам, то получится, что жалование учителя вследствие революции снизилось почти в пять раз.