Сосунок - [28]

"Эх, наверное, надо бы мне, — глядя тревожно, настороженно на Ваню Изюмова, вдруг впервые пожалел инженер, что не он сейчас сидит за прицелом, что не в его руках его собственная драгоценная жизнь, а в других — какого-то там молокососа, трусоватого и жидковатого вроде и вовсе еще сопливого и неопытного. — И чего я тогда ускользнул, когда предлагали мне наводчиком стать? А то сидел бы я сейчас за прицелом. Я, а не он". И чем ближе надвигалась громыхавшая пыледымовая стена и чем яростней рвались вокруг снаряды и мины, тем сильней сожалел об этом Игорь Герасимович. И косясь недоверчиво, подозрительно на молодого напарника, волнуясь, страшась, opnuphoek:

— Смотри, Изюмов! Старательно, точно выцеливай! Не торопись! — И с трудом проглотнув, резко двинув острым выпирающим кадыком, пригладил дрожавшим пальцем усы, невольно ладонь на грудь опустил, от молотобойного биения сердца гудевшую колоколом. — И ты, — обернулся он к Яшке, — начнется — команды не жди. Сам, сам подавай. Все снаряды протер?

— Все! Кончаем! — непривычно послушно, с готовностью отозвался Пацан. Так Нургалиеву, "курсанту" даже не отвечал. Тоже, видать, собрался, напружился в ожидании танков и весь трепетал.

А штабной, припав на колено, напряженно вслушиваясь и всматриваясь вперед все то время, пока расчет, как показалось ему, умело и слаженно приводил орудие к бою, решал и уже решил для себя, что ему здесь больше нечего делать, что он теперь будет только мешать. Да и зачем понапрасну время терять и рисковать? Береженого бог бережет. У него своих дел по горло. И дальше они могут быть еще поважней. Хотя что теперь могло быть важнее, чем остановить, не пропустить в тыл немецкие танки? Сзади штаб, знамя полка, командир… Взвод охраны там, все обозники, которых он сам же велел собрать, особый отряд моряков, что прибыли с Каспия. И он, старший, отвечавший за все это, обязан быть там. Там! А здесь он порядок навел. Пушка с расчетом теперь. Ребята вроде толковые, дружные. И этот, усатик… Сойдет… Настоящие командиры только в бою и рождаются. И если что… Если уж потребуется, может вернуться опять. И не один, а с моряками, с обозниками, со всем своим взводом охраны. Без рукопашной здесь нынче, похоже, не обойтись.

— Фамилия? — вдруг повернулся он резко к усатику, похоже, самому старшему здесь, толковому, цепкому.

Тот от неожиданности недоуменно уставился на него.

— Фамилия, спрашиваю! Ваша, ваша! — одолевая грохот, еще раз, теперь нетерпеливее, требуя, крикнул штабной.

Вдруг испугавшись, ожидая плохого чего-то, еще, нежеланней, опасней того, что уже есть, инженер растерянно выдохнул:

— Моя?

— Да, да, твоя!

— Голоколосский, — выцедил инженер.

— Рядовой?

— Рядовой.

— Останетесь здесь за меня! — вдруг отрезал штабной. — Назначаю вас командиром орудия.

Такого… Нет, такого Игорь Герасимович не ожидал. Еще минуту назад сожалел о своей прошлой промашке — что в свое время в наводчики не захотел, побоялся, что не он у прицела сейчас, не в собственных руках его драгоценная жизнь, а в неумелых, незрелых, чужих. А тут… И не кем-нибудь, а командиром назначили. Нет, командиром он не желал. Мазать, ошибаться, икру от страха метать будут все — какой-то там, два вершка от горшка, еще с молоком на губах наводчик Изюмов, подносчик снарядов Пацан, два каких-то неизвестных грузина, а отвечать за все будет он? Да если бы только огнем управлять — из окопа, в сторонке, как давеча из воронки "курсант". Куда бы ни шло. А то еще стой по-прежнему у замка, заряжай и командуй при этом. "Не-е-ет, — собрался, напрягся весь сразу в мгновенном резком протесте Голоколосский, — есть Изюмов у нас… Он наводчик… Он и должен за командира по уставу сейчас. Он пускай и командует. И отвечает за все. А я замковой…"

— Я — замковой! — вырвалось отчаянно из разинутой вовсю пасти Игоря Герасимовича. Даже зуб золотой в глубине показался, не укрыли его и усы. — А командиром… По уставу он теперь командир! — страстно ткнул он пальцем в Изюмова.

Штабной, видать, на миг растерялся — не ожидал такого отпора. Но позволять кому-то приказ оспаривать свой… Нет, ни за что такого нельзя допускать. Да и нет тут другой, более подходящей кандидатуры, чем этот лысоватый, усатый, на долгих, как у цапли, ногах. Сам же, сам за несколько минут себя показал. Первым нашелся, первый команду отдал… Самый здесь qr`pxhi и, конечно, самый опытный. И слушаются все его. Вон как дружно все у них сразу пошло. Нет, нет, только его!

— Не спорить! — жестко, решительно вскинул чуть руку штабной.

— Да он, он должен быть! — еще горячей показал замковой на наводчика. — Он!

— Повторите приказ! Голоколосский замолк.

— Повторите!..

— Есть повторить, — приподнявшись чуть-чуть над щитом, наконец неохотно промямлил усатик.

— Что — есть? Что повторить?

— Есть остаться здесь старшим! — уже бодрее, покорней согласился солдат.

— Вот так! За все здесь теперь отвечать будешь ты! — просверлил его штабной упорным обжигающим взглядом. — И чтобы ни единого танка мне!.. Ясно? Ни единого танка не пропустить! Все слыхали? — обвел он строгим упорливым взглядом солдат. — Ни единого! — Еще раз обвел. — И чтобы все подчинялись ему! Понятно? Как мне!