Сосуд скверны - [14]

Как-то раз вечером резидент в одном саронге сидел на веранде у себя дома и читал французский роман со счастливым ощущением того, что он снова может легко относиться ко всему в жизни. Когда слуга доложил о приходе Рыжего Теда, он вскочил с кресла и крикнул, чтобы тот входил. Как раз компаньона ему и не хватало в этот вечер. У него уже мелькала мысль о том, что неплохо бы выпить сегодня вечером, но ведь скучно и глупо пить одному. И вот сами небеса вовремя послали ему Рыжего Теда. А уж оба они вполне заслужили, чтобы после этих холерных четырех месяцев повеселиться как следует.

На вошедшем Рыжем Теде был белый, без единого пятнышка, полотняный костюм, он был выбрит и выглядел совсем другим человеком.

— О, Рыжий, ты выглядишь так, словно прибыл с курорта, а не возился с кучей туземцев, помиравших от холеры. Как ты одет! Прямо с иголочки.

Рыжий Тед застенчиво улыбнулся. Слуга принес две бутылки пива и наполнил стаканы.

— Пей, Рыжий, — пригласил резидент, беря свой стакан.

— Благодарю вас. Мне не хочется.

Правитель поставил обратно стакан и с удивлением воззрился на Рыжего Теда.

— Что случилось? Ты не хочешь пить?

— Стаканчик чаю выпил бы.

— Чаю? Да что с тобой?

— Я завязал. Мы с Мартой решили пожениться.

— Да ты что, Рыжий? — У резидента глаза полезли на лоб. Он принялся скрести макушку. — Ты не можешь жениться на ней. Никто не может.

— А вот я собираюсь. За этим и пришел к вам. Ее брат обвенчает нас в часовне, но мы также хотим зарегистрироваться по голландским законам.

— Шутки шутками, Рыжий, ну а все-таки, что это за причуда у тебя?

— Ей ужасно хочется выйти за меня замуж. Втюрилась она в меня той ночью на острове, когда у нас сломался винт. Она вовсе не плохая баба, когда узнаешь ее поближе. Для нее, как вы сами понимаете, это последний шанс. Так почему бы мне не пожалеть ее?

— Ох, Рыжий, Рыжий! Ты и опомниться не успеешь, как она втянет тебя в свое занудное миссионерство.

— Ну и что ж? Она называет меня кудесником и уверяет, что я за пять минут могу сделать больше, чем ее брат за год. Она утверждает, что никто еще не оказывал на туземцев такого магического влияния, как я. Просто жаль, если этакий дар пропадет без пользы.

Резидент молча смотрел на него, покачивая головой. Было ясно, что она здорово окрутила его.

— Я уже окрестил семнадцать туземцев, — продолжал Рыжий Тед.

— Вот как? А я и не подозревал, что ты такой ревностный христианин.

— Откровенно говоря, я не совсем понимал, что делаю, но когда я обратился к ним, а они сбились в кучу, как овцы в загоне, то это ужасно взволновало меня. Провалиться мне на этом месте, но я почувствовал, что тут что-то кроется.

— Ей-богу, Рыжий, тебе следовало тогда на острове изнасиловать ее. Я бы строго не наказал тебя. Дал бы тебе годика три, которые быстро пролетели бы.

— Не выдавайте меня, но клянусь вам, что мне это и в голову не приходило. Однако женщины, как вам известно, очень в этом смысле чувствительны, и она будет страшно огорчена, если узнает, что у меня и поползновений таких не было.

— Я, конечно, замечал, что она имеет виды на тебя, но и подумать не мог, что дело дойдет до женитьбы. — Резидент в возбуждении зашагал по веранде. — Послушай меня, старина, — сказал он, остановившись перед Рыжим Тедом. — Мы с тобой неплохо проводили время и, как говорится, друг остается другом. Я дам тебе катер, и ты укроешься на одном из островов до захода к нам какого-нибудь корабля. А там взойдешь на борт — и поминай как звали. Сейчас у тебя это последняя возможность смыться.

Рыжий Тед отрицательно покачал головой.

— Нет, не стоит. Хотя я знаю, что вы желаете мне добра, но я уж женюсь на этой чертовой бабе — и дело с концом. Если бы вы знали, какое это удовольствие приводить к покаянию обессилевших грешников. А какие пудинги она готовит! С патокой. Боже мой, я с детства не ел ничего подобного.

Нечего и говорить, как раздосадован был резидент. Рыжий Тед был его единственным собутыльником на острове, и ему не хотелось потерять его. Он даже обнаружил в себе чувство какой-то привязанности к нему. На следующий же день он отправился к преподобному Джонсу.

— Я слышал, ваша сестра выходит замуж за Рыжего Теда? — спросил он. — Ну, знаете, это самое удивительное, что мне когда-либо приходилось слышать в своей жизни.

— Тем не менее, это правда.

— Вы должны что-то предпринять. Это же просто безумие.

— Моя сестра взрослый человек и вольна поступать, как ей нравится.

— Уж не хотите ли вы сказать, что одобряете ее выбор? Вы же знаете Рыжего Теда. Это бродяга и совершенно никчемный человек. Об этом не может быть двух мнений. Вы объяснили ей, чем она рискует? Наставлять заблудших на путь истинный и все такое прочее, конечно, дело хорошее, но всему есть предел. Разве вы не помните слов Писания о том, что леопарду никогда не избавиться от своих пятен на шкуре?

И тут впервые резиденту довелось увидеть озорной огонек в глазах преподобного Джонса.

— Моя сестра — весьма настойчивая женщина, мистер Груйтер, — сказал он. — После той ночи на необитаемом острове у него не оставалось никаких шансов.

Резидент разинул рот. Он был изумлен, как пророк, когда господь отверз уста ослицы и та обратилась к Валааму: «Может быть, мистеру Джонсу все-таки не чуждо все человеческое?»