Состоятельная женщина. Книга 1 - [8]

– Нет. Но я почти с ней и не разговаривала, поскольку она большей частью звонила тебе. Ты что, считаешь, что у нас в Лондоне какие-то неприятности? – с растущей тревогой в голосе спросила Пола.

– Хочу надеяться, что нет, – с трудом сдерживая беспокойство, сказала Эмма. – Только этого мне еще не хватало после „Сайтекса”.

Она нервно забарабанила пальцами по откидному столику и посмотрела в иллюминатор. Все это время она не переставала думать о делах и о своей секретарше Гэй Слоун. Мозг Эммы работал, как безупречная вычислительная машина: одно за другим она прокручивала в голове все, что могло бы случиться в их лондонском отделении. Но вот раздался щелчок – и машина отключилась. Бесполезно, решила Эмма. Произойти там могло все, что угодно, так что нечего заниматься разными предположениями и строить догадки. Очередная потеря времени – только и всего.

Повернувшись к Поле, она невесело улыбнулась:

– Ничего, скоро узнаем, моя милая. Мы с минуты на минуту приземлимся.

2

Американская штаб-квартира компании „Харт Энтерпрайзиз” занимала шесть этажей современного здания на Парк-авеню в районе Пятидесятых улиц. Если сеть английских универмагов, основанная Эммой Харт много лет назад, являлась как бы видимым символом ее успеха, то „Харт Энтерпрайзиз” представляла собой его движущую силу – сердце и мускулы. То был гигантский спрут, чьи щупальца простирались чуть ли не по всему миру, держа в своих цепких объятиях швейные фабрики, камвольно-суконные комбинаты, недвижимость, компанию по розничной торговле и несколько газет в Англии, не считая крупных пакетов акций в других наиболее крупных английских компаниях.

Эмме Харт как основателю принадлежали по-прежнему все сто процентов акций „Харт Энтерпрайзиз”, которая находилась полностью под ее единоличным контролем, как, впрочем, и „Харт Сторз” – сеть универмагов, носившая ее имя и охватывавшая север Англии, Лондон, Париж и Нью-Йорк. „Харт Сторз" в отличие от „Харт Энтерпрайзиз” была государственной компанией, акции которой можно было приобрести на Лондонской бирже, хотя Эмма являлась там председателем совета директоров и владела контрольным пакетом акций. Что касается „Харт Энтерпрайзиз", то, помимо перечисленного, она располагала в Америке недвижимостью, компанией по пошиву одежды на Седьмой авеню и имела крупные пакеты акций в нескольких промышленных предприятиях США.

„Харт Сторз" и „Харт Энтерпрайзиз" оценивались во многие миллионы фунтов стерлингов, а между тем это была лишь часть ее состояния. Помимо всего прочего, Эмме принадлежали сорок процентов акций корпорации „Сайтекс", крупные авуары в Австралии, включая недвижимость, горные разработки, угольные шахты и одно из самых крупных в стране овцеводческих хозяйств в Новом Южном Уэльсе. Небольшая, но весьма богатая компания „Э. Х. Инкорпорейтед”, находившаяся в Лондоне, осуществляла все операции, связанные со всеми ее личными капиталовложениями и недвижимостью.

Эмма взяла себе за правило не реже нескольких раз в год наезжать в Нью-Йорк. Она принимала самое деятельное участие во всех начинаниях своей обширной империи, но вовсе не потому, что не доверяла своим управляющим: скорее в ее душе жила постоянная подозрительность, присущая жителям Йоркшира. Она не желала ничего оставлять на волю случая и, кроме всего прочего, считала важным свое присутствие в деловом центре Америки – хотя бы эпизодически. Как только „Кадиллак”, встречавший их в аэропорту Кеннеди, остановился перед подъездом небоскреба, где размещалась штаб-квартира ее компании, Эмма вновь подумала о Гэй Слоун. Тогда, в Техасе, разговаривая по телефону, она сразу же почувствовала, что ее секретарша нервничает. Сперва она приписала это обычной усталости, вызванной долгим трансатлантическим перелетом, но, странное дело, в последующие несколько дней нервозность Гэй не только не ослабевала, но наоборот, увеличивалась. Голос Гэй дрожал, она говорила отрывисто, и Эмме всякий раз казалось, что ее секретарша хочет поскорее свернуть их телефонный разговор. Это не только озадачивало Эмму, но и тревожило – уж очень не похоже это на обычно выдержанную и спокойную Гэй Слоун. Может быть, всему виной ее личные проблемы? Впрочем, хорошо зная свою секретаршу, она склонна была исключить подобную версию. Интуиция подсказывала Эмме: Гэй нервничает из-за дел, связанных с их бизнесом. Дел, достаточно важных для компании и каким-то образом затрагивающих ее лично. Вот почему, еще в лимузине, она приняла твердое решение прежде всего переговорить со своей секретаршей.

Выйдя из машины, Эмма почувствовала, что ее знобит: несмотря на ярко сиявшее в голубом небе солнце, январский день в Нью-Йорке был сырым и холодным, поскольку ветер дул со стороны Атлантики. И всегда, сколько она себя помнит, она мерзнет здесь в это время года: иногда ей даже казалось, что с годами ее кости превратились в ледышки, кожа покрыта инеем, а кровь застыла в жилах. Может, все дело было в йоркширских холодных туманах, с раннего детства впитавшихся в ее плоть и потом уже никогда не выветривавшихся оттуда? Эмма ощущала этот пронизывающий холод всегда – и под палящим тропическим солнцем, и перед жарко пылавшим камином, и в ее жарко натопленном нью-йоркском офисе, где Эмма буквально задыхалась от духоты.