Состояние свободы - [10]

– Ничего не надо делать. Идите сейчас же домой, вам не нужно сегодня готовить. Отправляйтесь домой и отсыпайтесь.

Мама добавила:

– Да, Рену, не беспокойтесь сегодня о готовке и идите домой.

Рену стояла в нерешительности. Даже в состоянии крайнего изнеможения она считала, что должна отказаться от того, что так легко ей дается. В ее представлении это было чем-то неправильным и ненормальным, что хозяева дома встали на сторону служанки, сами предложили то, о чем она боялась попросить. И все же я смог разглядеть в выражении ее лица облегчение, которое было сильнее профессионального долга.

Поэтому, прежде чем она успела сделать слабую попытку отказаться от столь заманчивого предложения – не потому, что она была неискренней, просто у нее уже не было сил на это, – я опередил ее, сказав:

– Тихо, ни слова больше. Мы с вами увидимся завтра утром, а пока вам нужно выспаться. Идите.

Она была не из тех людей, которые любят улыбаться или выражать другие положительные эмоции, но сейчас без труда можно было увидеть, как проступала благодарность на этом измученном лице, будто на фотобумаге под воздействием химической реакции проявлялся негатив кадра.

– Куда вы все пошли, когда вас попросили покинуть дома? – поинтересовался я.

– Мы сидели на дороге, вот там. – Она показала рукой куда-то на запад.

– Вы сидели в беседке на набережной, что почти напротив нашего дома?

– Да, там.

– Но ведь лил дождь…

Она несколько раз кивнула, что означало, что, несмотря на все трудности, она героически справилась с тяжелым положением.

– Послушайте, если такое снова произойдет, что вас выгонят из собственного дома, то вы, не задумываясь, приходите сюда и звоните в дверь. Я предупрежу охрану, что вы можете приходить хоть посреди ночи, и они вас пустят. Можете зайти и лечь спать здесь, в гостиной.

– Или на кухне. Вы можете поспать на кухне, – подхватила мама.

Мне очень захотелось повернуться и посмотреть на маму, но я сдержался. Это был старый спор между нами, и по ее словам я понял, что он в любой момент может разгореться вновь.

Вместо этого я продолжил смотреть на тетушку и подчеркнул:

– В гостиной намного просторнее. Приходите и спите здесь, если вам понадобится.

Это прозвучало слишком настойчиво.

Она помахала нам рукой дважды на прощание – когда только собиралась уходить и спустившись с лестницы вниз.

– Ача, ача[13], посмотрим, но думаю, что в этом не будет необходимости, говорят, что сегодня уже не будет сильного дождя.

Она еле заметно улыбнулась.

Мне хотелось еще о многом ее расспросить: как располагался квартал трущоб, скольких людей подняли из их постелей и заставили стоять под проливным дождем всю ночь напролет под предлогом защиты от наводнения, насколько близко находились трущобы к морю… но она уже ушла.

* * *

Первый раз я встретил тетушку в прошлом году, в один из моих привычных январских визитов в Бомбей.

Довольно быстро стало понятно, что она меня недолюбливает. Она была новой поварихой в доме моих родителей и служила там всего несколько месяцев. Родители всегда хотели, чтобы им готовил повар-бенгалец, поэтому тщательно обращали внимание на происхождение кандидатов. Повариха, работавшая до нее, была коли[14], женщина из Махараштры[15], из общины рыболовов. Оказалась, что она слишком непритязательна, да и культурные различия давали о себе знать – она не соответствовала изысканным вкусам бенгальцев. Моему отцу было около шестидесяти, матери – пятьдесят восемь, и для них было слишком поздно начинать экспериментировать с региональной индийской кухней, особенно если учесть тот факт, что они были бенгальцами, людьми которые не особо интересуются какой-либо культурой, помимо своей, будь то кулинария, язык, литература, искусство или что-либо еще, с чем еще было бы интересно ознакомиться.

Мама как-то жаловалась мне по телефону, что найти хорошего повара в Бомбее ужасно сложно, но уже через месяц поисков они нашли женщину, которая соответствовала их требованиям.

– Она работает в шести домах, но недавно один из них отказался от ее услуг, – сообщила мама. – Сейчас она в поисках других хозяев. Я очень надеюсь, что мне посчастливится переманить ее к нам.

– В шести домах? – удивился я, – Это же очень много. Как она успевает во всех управляться? Должно быть, она работает по двенадцать часов в день, если не по четырнадцать.

Когда мы созвонились в следующий раз, Рену уже работала у них. Насколько я помню, был июль или август, значит, это было за пять или шесть месяцев до того, как мы впервые с ней встретились.

В Лондоне у меня была проектная работа с гибким графиком в компании, стремившейся работать с прогрессивными идеями, выходящими за рамки привычных трендов. В таких журналах, как Wallfl ower, i-D, Wired, о моей компании отзывались как о передовой, внимательно относящейся как к своим сотрудникам, так и к условиям их труда. Эти утверждения были небезосновательны, поэтому мне удалось объединить все мои отпускные дни и уехать в Индию на весь январь.

До своего приезда я несколько раз спрашивал у мамы про нового повара, и она каждый раз была сдержанно оптимистична. Мама никогда не отзывалась об обслуживающем персонале восторженно, поэтому я расценил ее ответ как добрый знак. Подытожив все ее высказывания на эту тему, можно было заключить следующее: