Соседки - [4]
– У меня вазелин есть, – сообщил он ей. – Хочешь…
Весь вид Клары говорил о том, что она не желает ничего иного, кроме как увидеть бумажку с печатью.
А в сельсовете тем временем происходило групповое икрометание или, по крайней мере, приближенный к нему процесс: Голова икал и клял расплавившийся телефон, не позволявший попросить помощи у всемогущего Акафея, Маринка рассупонилась почти до первозданной наготы, но и это ей не помогало и она обмахивалась календарем, который гнал на нее раскаленный воздух. Паспортистка углубилась в себя и вспоминала напрасно прожитую жизнь, состоявшую из разнообразных казенных документов, которые теперь, накануне смерти, представлялись ей дьявольскими личинами, впитавшими в себя, как промокашка чернила, ее жизнь. Одним словом, сцена была мрачная. Но тут вдруг кукушка хрюкнула, часы пошли и солнце, нагоняя упущенное, ринулось вниз по небосводу. И уже через несколько мгновений живительная прохлада растеклась по Горенке живой водой, и только оплавленный телефон, зажаренные налету голуби да красный Кларин зад напоминали о происшествии.
– Сценарий почему не пишешь? – упрекнул Голова возвратившегося на рабочее место Тоскливца, которому дома все равно, кроме пощечин, ничего не светило.
Но Тоскливец ничего не ответил, он так увлекся сюжетом «Красной Шапочки», что ничего вокруг себя не замечал. Кроме того, он вдруг осознал, что пришел его звездный час и что те, кто над ним всю жизнь издевались, будут вскоре рвать на себя волосы, ибо он, вероятно, оказался инкарнацией Шекспира и это запросто сейчас докажет. И бумага, которую он положил перед собой, стала покрываться аккуратными бисерными буквицами, и он даже не заметил, как ушли сослуживцы, и очнулся только тогда, когда бдительная Клара, не любившая художеств, выволокла его за шиворот из сельсовета и свежий вечерний воздух окончательно его протрезвил.
– Красную Шапочку буду играть я! – грозно заявила Клара.
– Опоздала ты, – невозмутимо ответствовал ее бывший супруг, чуть краснея от радости, что может той хоть чем-нибудь досадить. – Красную Шапочку будет играть Гапка. Она же блондинка, и красный головной убор ей очень пойдет. К тому же у нее локоны. А ты… Ролей будет много… Бабушки, Мальвины…
Он хотел еще добавить – Серого Волка, но в последний момент сообразил, что эта сентенция может оказаться последней в его жизни, и сдержался.
– Всегда мечтала быть Мальвиной, – неожиданно сообщила Клара. – А волосы я перекрашу в голубой цвет – это не трудно.
Так, мирно разговаривая, они дошли до дома, но там оказалось, что Клара опять напялила на себя пояс, и Тоскливец от жалости к самому себе заставил ее готовить обед. А сам уселся на диван и снова принялся писать сценарий. Процесс его захватил, и к утру все было готово.
Мы не будем утомлять взыскательного нашего читателя подробностями утомительных репетиций в сельском клубе. Голова все-таки оказался превосходным менеджером, потому что актеры не только играли забесплатно, но и щедро вознаграждали его за возможность развлечься. Ему самому приглянулась роль призрака отца Гамлета, но он об этом никому не говорил и в репетициях не участвовал, потому что решил, что экспромт – он и в Горенке экспромт и что в этой роли он может поделиться с публикой той глубокой мудростью, которой набрался из циркуляров и указаний районного начальства.
Но до того знаменательного дня, когда сельчане, подобно древним грекам, собиравшимся на трагические состязания, всем селом заявились в клуб, чтобы увидеть, что из всего этого шума получилось, на Горенку накатила еще одна беда.
Как-то в обед, когда Голова почитывал основной источник информации – перекидной календарь, ему показалось, что он увидел в крысиной норе нечто знакомое. Голова протер кулаками глаза, и это на некоторое время отвлекло его от зловещей норы, возникшей с недавних пор у него в кабинете. Ее уже дважды заделывали, но это не помогало – она становилась все больше и все чернее. И Голове уже начинало мерещиться, что его погибель притаилась там, чтобы его доконать. Но, может быть, ему мерещится, что из норы ему улыбается личико совсем молоденькой девушки? И что вместо личика там периодически появляется нечто восхитительно округлое? Голова даже пребольно ущипнул себя за щиколотку, но видение не исчезало. Более того, из норы появилась тоненькая, беленькая ручка с длинными, тщательно наманикюренными ногтями и сделала жест, который не оставлял сомнений в том, что прекрасная незнакомка зовет его к себе в нору. Истины ради следует признать, что Голова, забыв все перипетии, в которые он попадал на протяжении последнего времени, бросился было к ней, но его попытался спасти внутренний голос, который без обиняков спросил его: «Куда прешь? А про Галочку забыл, да?». Совесть несколько протрезвила Василия Петровича, который словно охмелел от лицезрения загадочной красавицы, и он остановился. Но тут из норы раздался кокетливый смех, шорох кружев, и уже не одна, а две руки высунулись из норы, причем такие беленькие и нежные, что Голова, как завороженный, на полусогнутых ногах подошел к стене и опустился на четвереньки, мечтая о том, что они начнут его ласкать и гладить, а те и вправду обняли его за шею, но вместо ласки принялись его душить. И хотя это было удушение в объятиях, но Василий Петрович не привык не дышать и угрюмо прохрипел:
Приключения продолжаются. В селе возле Киева в очередной раз разразилась борьба добра со злом. Борьба мистическая, на самой грани реальности, борьба с самим собой и с загадочными «соседями», из-за которых привычная жизнь уже кажется селянам чем-то далеким и почти забытым, как детские игры. Причем каждый участник этой гоголиады считает, что за правду борется именно он и что счастье должно улыбнуться только ему. Кстати, про гоголиаду. Что перед нами? Современный вариант «Вечеров на хуторе близ Диканьки» или нечто другое? Ответ этот вопрос читатель найдет сам, прочитав эту одновременно и смешную, и поэтичную книгу, неожиданные повороты сюжета которой никого не оставят равнодушным.
А на Киев опять опустился расшитый звездами колпак весенней ночи, и тени скользят по улицам, и в темноте слышатся и шепот, и смех, и плач. А любовь, любовь настоящая и непонятая, обижено скитается в одиночестве, ибо обречена на непонимание, на то, что ее не узнают тогда, когда она придет, как вдохновение, как порыв летнего ветра, как серенада на неизвестном языке. И она приходит и уходит, а мы остаемся, потому что нам не избежать своей судьбы. Впрочем, так ли это? Герои «Полумертвых душ» отчаянно борются за свое счастье, которое то приближается к ним, то ускользает, как мираж, и манит за собой.
Кэтлин Поулсон, библиотекарь из маленького городка, никогда не мечтала стать сумасшедшей кошатницей. Но в её доме появились Оуэн и Геркулес, и она поняла, что это не игры разума — у её котов настоящие магические способности. А когда возле любимого кафе Кэтлин обнаруживают труп доброй старушки Агаты Шепард, способность Оуэна становиться невидимым и умение Геркулеса проходить через стены помогают котам отыскать ключ к разгадке. Здесь замешаны чьи-то тёмные тайны, и придётся действовать скрытно, чтобы выйти на след хладнокровного убийцы.
Основные правила выживания юной ведьмы: никогда не трогать прабабушкин гримуар. Никогда не открываться смертным. И никогда не соглашаться на фиктивную помолвку с тем, кто имеет гораздо больше сил и тайн, чем у тебя самой. Бринн нарушила все три. Теперь верховная ведьма в ярости, высшие силы грозят расправой, а тот, кого считала первым врагом, протягивает руку помощи. Но стоит ли доверять фальшивому жениху? Или она попала в умело расставленные сети того, кто рожден повелевать наивными сердцами так же легко, как и морем за своей спиной? Поддастся ли она, как обреченный корабль, следующий за волшебной песней сирен? Или откроет для себя любовь, безграничную, словно морская стихия?
В школе надо мной смеялись. В институте часто подкалывали. А все потому, что я люблю читать… сказки. И вот однажды мне попалась книга, которая оказалась действительно волшебной.
Через три дня должна быть очередная жертва. И вот теперь я задумался: что лучше — идти к жрецу, мерзкому, жирному, вечно потному или все-таки отдаться на волю драконов? Уж лучше им, от них, говорят, запах приятный, а так как видеть я все равно не могу, то их красота для меня второстепенна. Что же из этого получится?
Белые и тёмные альвы долго жили в мире и согласии. Лишь смутные легенды говорили, что не всегда было так. И верно – хватило одного безрассудства, чтобы нарушить вековой запрет и разбудить древнее Зло. Началась война, в которой люди и альвы обречены на гибель, а племя бегунов стало войском подземных убийц – цвергов. Но мудрые белые альвы создали три семечка, которые могли дать ростки, если их посадить в рану на человеческой ладони. Быть может, в этих ростках – спасение от не знающих пощады цвергов… Фирменный легкий, образный и самую малость ироничный стиль Трускиновской, помноженный на хронику оригинального и любовно выписанного мира.
Люди, охваченные горем и тьмой. Борьба за власть и победу. Девушка, что может потерять все и ничего…Печаль правит Двором слез в стране, охваченной горем из-за ее брата, погибшего за пару дней до рождения Печали. Днем она правит вместо отца, ночью — ищет тайного утешения в руках юноши, которого любила с детства. Но когда ее брата якобы находят живым и он хочет захватить власть, Печали нужно решить, уступить ли место незнакомцу, который может оказаться не тем, за кого себя выдает, или вступить в бой за место, которое она никогда не хотела.