Соседки - [3]
– Горим! Солнце зависло над сельсоветом, и скоро мы превратимся в шашлык! Спасай!
Акафей, не любивший всего того, что портит пищеварение, хладнокровно положил трубку. Голова тоже. И пластмасса, из которой она была сделана, стала оплавляться и стекать на корпус телефона, который тоже утратил свои строгие формы и начал превращаться в приплюснутый шар прямо на глазах у Головы, который смотрел на все то, что вокруг него происходило, как на мультфильм, авторы которого немного перестарались по части ужасов.
Посмотреть в окно Голова не решался, потому что опасался, что это вредно для его нервной системы, а до Тоскливца вдруг дошло, что металлический пояс в такую, так сказать, погоду может заживо испечь филейные части, которые вверены его охране, и что Клара наверняка его сняла, и поэтому он, рискуя жизнью, бросился по раскаленной улице к супружнице, которая, как он рассчитывал, была не менее разогрета.
Но Тоскливец, как это часто случалось с ним на протяжении его многострадальной жизни, ошибся. Дело в том, что в этот злополучный день Клара и в самом деле потеряла заветный ключик, а точнее, не могла его найти, потому что забыла, куда спрятала его от настырного Тоскливца. И она, как раненая львица, металась по дому, потому что пояс обжигал ее безжалостно и ей казалось, что вот-вот по ее седалищу заструится расплавленный металл. И любвеобильный Тоскливец, разогретый пробежкой и любовью, потный и покрытый желтой пылью, со шрамами на лице, который и в лучшие времена не напоминал Купидона, ворвался в дом не в самую светлую для себя годину. К тому же он, не подумав (но всем ли нам свойственно думать перед тем, как что-нибудь предпринять?), подскочил к Кларе и схватил ее за зад, чтобы убедиться в том, что проклятый пояс снят. И завыл от боли, потому что обжег свои белые, неприученные к физическому труду ладони.
– Воет он! – закричала на него Клара. – Идиот! А что мне тогда говорить? Я там, наверное, уже обугливаюсь, а ключ от соседей да тебя припрятала и вспомнить не могу, куда. Если ты его не найдешь…
Тоскливец сразу все сообразил, поплевал на ладони, чтобы хоть немного унять боль, и лихорадочно принялся соображать, куда его благоверная могла спрятать ключ. Осмотрел холодильник, но в нем, кроме вчерашнего бигуса, ничего не оказалось. В морозилке в лужице воды плескалась ожившая рыбка, отчаянно бившая хвостом в надежде спастись. Ключом и не пахло.
– Погибаю! – тем временем кричала Клара. – Погибаю. Ты меня довел! И соседи, будь они прокляты со своими низменными инстинктами!
– Не надо грубить, – явственно послышалось из-под пола. – Мы и сами от жары концы отдаем, дышать просто нечем. Ну и село у вас!
– А никто вас сюда не звал! – отрезала Клара. – Убирайтесь в свой пгт УЗГ, или Упыревку, и катайтесь там на ведьмах, сколько влезет. А нас оставьте в покое!
Клара, даже погибая, не могла удержаться от того, чтобы кого-нибудь не повоспитывать. Но тут до Тоскливца дошло.
– А не закопала ли ты его на огороде? – заорал он, поражаясь собственной интуиции.
Клара замолчала, что-то лихорадочно припоминая.
– Нет, – сказала она, – скорее на чердаке.
– Эгоистка, – послышалось из-под пола.
Клара как ошпаренная взлетела по лестнице на чердак, а за ней Тоскливец, который, невзирая на трагизм ситуации, все еще надеялся на то, что, когда ключик найдется, перегревшаяся, как мотор, Клара кинется к нему в объятия. Но надеялся он, понятное дело, зря, потому что Клара рассчитывала на то, что ее вскипающий от страсти бывший супруг начнет уговаривать ее вступить в законный брак. Каждому, как говорится, свое. А ключик и в самом деле нашелся в коробке для прищепок, в которой Клара заодно хранила и несколько «предохранителей» на тот случай, если ее «замкнет». Ведь жизнь, пусть и супружеская, полна неожиданностей. И Клара принялась сдирать с себя, обжигая руки, орудие пытки, призванное блюсти ее честь. Тоскливец было принялся ей помогать, но, едва прикоснувшись к раскаленному металлу, уразумел, что у него есть другие дела, и, кудахтая, спустился по лестнице в дом.
А Клара наконец высвободилась и тут же спустилась вниз, к трюмо, чтобы выяснить, какие потери она понесла. И, выворачивая шею, стала рассматривать свой красный, как яблоко, зад в пыльном потрескавшемся зеркале. Рассматривал ее, понятное дело, сквозь щелку в полу и сосед. Зрелище было мало аппетитное, и задыхающийся от собственной вони мохнатый сосед, виляя кожаным хвостом, подумывал о том, что этот обгорелый и едва не обуглившийся зад, пусть и довольно круглый, – последнее, что он увидит на этом свете. От этих горестных мыслей он издал стон, и Клара поняла, что за ней подсматривают. Соседи. Твари, которые поселились в доме без ее разрешения. И она уже было решилась произнести гневную тираду, направленную против прожорливых бездельников, но тут ее взгляд наткнулся на Тоскливца, притаившегося, как летучая мышь, – он тоже любовался ею исподтишка.
– Ну и твари! – возопила Клара, поднимая глаза к давно небелённому потолку, как к небесам. – Толку от них никакого, а стоит задрать халат, как они проходу не дают!
Тоскливец не понял, почему она обращается к нему во множественном числе, и предположил, что из уважения.
Приключения продолжаются. В селе возле Киева в очередной раз разразилась борьба добра со злом. Борьба мистическая, на самой грани реальности, борьба с самим собой и с загадочными «соседями», из-за которых привычная жизнь уже кажется селянам чем-то далеким и почти забытым, как детские игры. Причем каждый участник этой гоголиады считает, что за правду борется именно он и что счастье должно улыбнуться только ему. Кстати, про гоголиаду. Что перед нами? Современный вариант «Вечеров на хуторе близ Диканьки» или нечто другое? Ответ этот вопрос читатель найдет сам, прочитав эту одновременно и смешную, и поэтичную книгу, неожиданные повороты сюжета которой никого не оставят равнодушным.
А на Киев опять опустился расшитый звездами колпак весенней ночи, и тени скользят по улицам, и в темноте слышатся и шепот, и смех, и плач. А любовь, любовь настоящая и непонятая, обижено скитается в одиночестве, ибо обречена на непонимание, на то, что ее не узнают тогда, когда она придет, как вдохновение, как порыв летнего ветра, как серенада на неизвестном языке. И она приходит и уходит, а мы остаемся, потому что нам не избежать своей судьбы. Впрочем, так ли это? Герои «Полумертвых душ» отчаянно борются за свое счастье, которое то приближается к ним, то ускользает, как мираж, и манит за собой.
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.