Соседка - [3]

Но той ночью, когда на рассвете он открыл глаза, Джулия лежала рядом, закинув на него ногу, положив руку поперек живота и прижавшись щекой к его плечу.

Пол боялся вздохнуть. Не смел пошевелиться. Но это необходимо было сделать — поскорее выбраться из постели, не разбудив Джулию. Что, черт возьми, он скажет, когда она откроет глаза?

Он не знал этого тогда. Не знал и сейчас. Просто надеялся, что слова придут сами, когда он увидит ее. Может, если повезет, Джулия сама заговорит о случившемся. Может, отнесется к той ночи легко, скажет, что не стоит придавать значения происшедшему, и позволит ему сорваться с крючка.

Пол судорожно втянул в себя воздух. Да, она способна на это. Она такая великодушная, добрая. А главное — не похожа на Шейлу. Джулия высокая и тоненькая, гибкая, но несгибаемая в отличие от хрупкой, маленькой Шейлы. Она встречает жизнь с распростертыми объятиями. Шейла же всегда была более осторожной, ее устраивало главенствующее положение мужа в семье. У блондинки Шейлы была короткая мальчишеская стрижка, которую он мог растрепать движением руки. У Джулии — длинные каштановые волосы, в которых пальцы Пола запутывались той ночью.

Тряхнув головой, он прогнал это воспоминание.

Необходимо вернуть все на круги своя. Если уж на то пошло, это нужно им обоим. Джулия никогда не давала ему повода думать, что хочет чего-то иного, кроме дружбы. В первую очередь поэтому ему было так хорошо с ней.

Она всегда была только его другом. С первой же их встречи, когда Джулия устроила на своей террасе вечеринку для соседей. Всегда веселая и легко поддерживающая разговор, она оказалась идеальной соседкой. С ней было приятно общаться, бегать по утрам, ходить в театр и новые рестораны, на выставки.

И она никогда не претендовала на большее.

Полу было бы жаль лишиться всего этого. Ей, хотелось надеяться, тоже. Он провел рукой по растрепанным волосам и зевнул, решив, что поговорит с Джулией после того, как примет душ и поспит. Скажет, как ценит ее дружбу, как боится разрушить ее, как хочет, чтобы все оставалось по-старому. А потом усмехнется и предложит:

— Не хотите ли прогуляться в Кенсингтон — гарденз?

И она поймет, что ничего не изменилось.

Три года назад все началось с шутки. Джулия, приехавшая в Лондон из Шотландии, обнаружила, что Пол, коренной лондонец, никогда не видел города сверху. Она же, привыкшая в каждом новом месте искать самую высокую точку, чтобы осмотреться, обнаружила, что на крыше одного из многоэтажных офис-центров в Кенсингтон-гарденз есть площадка с садом, с которой открывается великолепный вид на Лондон. Джулия долго и безуспешно пыталась затащить туда Пола, до тех пор пока однажды, возвращаясь с ним вечером из театра, не велела шоферу такси остановиться на углу Гайд-парка.

— Не сходи с ума, — сопротивлялся он. Но, не слушая стенаний Пола, она настаивала на своем:

— Там очень красиво, Просто волшебно. Ты должен это увидеть!

Джулия оказалась права. Вид, открывавшийся сверху, действительно был волшебным. Стоял прекрасный прозрачный вечер, и Лондон сиял под ними тысячами огней, словно горсть бриллиантов, брошенных рукой великана.

— Вот видишь? — спросила Джулия, глядя на него, а не на панораму ночного города.

— Вижу, — ответил он.

Именно Пол настоял на том, чтобы остаться здесь подольше. Они любовались городом, до тех пор пока их не выгнали.

Потом они часто приходили сюда. Почти каждый раз, когда Пол бывал дома. За исключением последнего.

Пол снова хрипло вздохнул, вспомнив, чем они занимались в последний раз. И снова попытался отогнать навязчивую мысль. Все осталось в прошлом. На этот раз они опять пойдут туда.

Проходя мимо кухни, Пол услышал заманчивое урчание холодильника, Образ бутылки с холодным пивом возник в его измученном недосыпанием мозгу. Но по опыту он знал, что пиво доставит ему несравненно большее удовольствие после душа.

Ему придется соскрести с себя месячный слой песка и пыли, накопленный на Среднем Востоке. Нельзя сказать, чтобы он все это время не мылся. Только все оказывалось бесполезно. На следующий день Пол снова покрывался пылью, песком и сажей. Они буквально въелись в его кожу. И также по опыту Пол знал: пока он там — независимо от того, где находилось это «там», — ему не избавиться от этого.

Идя по коридору, он сбрасывал ботинки, стягивал брюки и трусы, оставляя все лежать где попало. В ванную он вошел уже голым и сразу же включил воду. Через секунду Пол стоял под душем и блаженствовал. Потребуется не один галлон горячей воды, чтобы смыть следы последней командировки. Однако для того чтобы очистить память от свиста пуль, языков пламени, забыть о гибели тех, кто минуту назад был рядом с тобой, и вернуться к жизни, которую остальные принимают как данность, требовалось гораздо больше времени и усилий.

Ему стало немного лучше, и, намыливая крепкое худощавое тело, Пол уже насвистывал. Втерев огрубевшими пальцами шампунь в кожу головы, он смыл его и повторил эту процедуру. Вода, стекавшая .в ванну, была теперь довольно чистой, поэтому Пол выключил краны и, схватив полотенце, начал вытираться.

Затем он почистил зубы и провел рукой по длинной щетине на подбородке. Он не брился по меньшей мере пять дней — не было времени. Пол решил, что может подождать еще часов двенадцать.