Соседка - [27]

– Какие мягкие и нежные… – хрипло прошептал он, водя большими пальцами по ее соскам. Его глаза засветились от гордости, когда они напряглись и кожа на груди Слоун покрылась мурашками. – Мне так хотелось взять их в рот, еще когда я впервые увидел тебя… в ту, первую ночь… И до сих пор хочется, – шептал он, переходя от слов к делу.

Слоун дрожала от его прикосновений, ее колени подгибались. Девушка была узницей страсти и чувственности, а Картер – ее тюремщиком. Никогда прежде не доводилось ей испытывать столь божественных ощущений.

– Я хочу тебя, Слоун…

– И я тебя хочу, – призналась она. Дрожащими руками она обнимала его за талию, вдыхая полной грудью аромат его тела и зная, что через мгновение им придется разойтись. Но это короткое мгновение принадлежало только им. Им двоим! Картер хотел ее, а Слоун могла делать вид, что имеет право обниматься с ним.

– Ну что, Слоун, после того, как ты заставила меня пройти чистилище, – прошептал Мэдисон в волосы девушки, – ты станешь любить меня? Станешь? – повторил он страстно.

– Я правда люблю тебя, – тихо проговорила девушка, водя губами по его шее.

Схватив Слоун за плечи, Картер отстранил ее от себя и взглянул прямо в глаза. Этот взгляд обжигал ее.

– Ты же прекрасно поняла, что я имею в виду!

– Я… я не стану… заниматься с тобой любовью, – спокойно промолвила Слоун.

Резко отпустив ее, Картер ударил кулаком одной руки в ладонь другой.

– Черт! – выругался он. – Но почему? – И, проведя пальцами по спутавшимся волосам, он вновь вскричал: – Почему?

Очень медленно девушка привела в порядок свою одежду и устало повернулась к нему.

– Тебе отлично известно почему, Картер. Ради бога, не начинай этот разговор снова. Если мы хоть раз… ляжем вместе, то причиним боль человеку, которого оба любим.

– А ты думаешь, мы причиним ей меньше боли, если будем просто хотеть друг друга?

– Нет, конечно, зато потом мы не будем чувствовать себя уж очень виноватыми.

– Сомневаюсь, что вообще буду чувствовать себя виноватым в том, что полюбил тебя, – хмуро заметил он. – И уж точно не буду испытывать угрызений совести, если овладею тобой.

– Нет, будешь! – воскликнула Слоун. – Непременно будешь!

Мэдисон с негодованием подбоченился:

– Не говори ерунды. У меня нет твоей страсти к самопожертвованию, Слоун. И лик мученика мне вовсе не к лицу.

Гнев охватил все существо Слоун, которая еще мгновение назад изнывала от желания.

– Похоже, я позволила тебе сделать то, чего ты явно не заслуживаешь!

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не думала я, что ты прибегнешь к таким средствам. Но если я задела твое мужское самолюбие тем, что отказала тебе, и ты позволяешь себе меня оскорблять – что ж! Продолжай! Но я не изменю своего мнения! Не лягу с тобой!

– Оскорблять?! – недоуменно переспросил Мэдисон. – Детка, позволь мне объяснить тебе, что такое оскорбление. Оскорбление – это когда женщина возбуждает мужчину, а затем говорит, что он ей не нужен.

Эти слова больно ранили Слоун, словно он ударил ее; девушку затошнило от отвращения.

– Мне не нравится, когда меня называют «детка», – процедила она сквозь зубы. – То, что ты сказал, – грубо и вульгарно.

– Я пока еще не сказал ничего грубого и вульгарного, – обозлился Мэдисон.

– Вот и оставь подобные выражения для своих книжонок! – выпалила Слоун, с треском открывая дверь. И добавила: – Уверена, что там им самое место! – Она захлопнула дверь прежде, чем Картер успел выкрикнуть что-то в ответ.

Вскоре вернулась Алисия, нагруженная многочисленными свертками и коробками, наклейки на которых говорили о том, что все обновки приобретены в самых дорогих магазинах на Юнион-сквер.

– Слоун! Сло-оун! – позвала она, расплатившись с шофером такси.

Хозяйка вышла из своего небольшого кабинета, где она уже довольно долгое время всматривалась в длинные столбцы цифр на листках, которые выплевывала ее счетная машинка.

– Ты хоть что-нибудь оставила в магазинах? – спросила она, стараясь голосом не выдать, что всего лишь час назад она целовалась с ее женихом. Но, несмотря на радостное, оживленное выражение лица подруги, Слоун не стало легче.

Волосы Алисии растрепались от ветра и намокли под дождем, как и ее черные сапоги и дождевик того же цвета.

– Нет, погоди, – закричала Алисия, – взгляни сначала, что за чудесные вещи я купила! А где Картер?

– Наверху. Работает, – как можно равнодушнее ответила Слоун, избегая смотреть подруге в глаза. – Я все время слышу стук машинки.

– Пойдем. Хочу кое-что примерить на тебя.

– Через минуту. Ты пока поднимайся, – предложила хозяйка. – А я приготовлю горячий сидр и присоединюсь к тебе. Устроишь мне настоящий показ мод. – Слоун надо было собраться с мыслями – ей казалось, что она не сможет избавиться от чувства терзающей ее вины.

– О’кей! – весело ответила Алисия и направилась к себе.

Когда через несколько минут Слоун поднялась наверх с подносом, машинка Мэдисона замолкла, но комната его была закрыта. Дверь в номер Алисии была слегка приоткрыта, и хозяйка толкнула ее ногой, чтобы войти. Но когда дверь распахнулась, девушка застыла на месте, судорожно вцепившись в поднос.

Повсюду в комнате валялись свертки и коробки. А посередине стояли Картер и Алисия, слившись в тесном объятии. Сердце Слоун заныло от боли.