Сорока - [24]

— А вообще хотел бы ее в своей постели поиметь?

— А то, думаешь, нет? Видал, какие у нее ноги?

— Да, ножки что надо. Правда, у твоей жены не хуже.

— Слушай, Казанова, оставь мою жену в покое. Здесь тебе не светит и не греет, она не из таких. У нее до меня всего один парень был, да и то, судя по ней, не очень-то преуспел. Так что даже не думай!

— Успокойся, никто твою жену и пальцем не тронет, обидчивый ты наш! Даже и подколоть его уже нельзя, недотрожку нашего!

— Так, кто-то у нас все-таки напросился на парочку горяченьких! Иди ко мне, мой маленький друг! Я тебе дам тумака!

И приятели, схватившись в дружеской схватке, принялись наминать друг другу бока. Когда они ввалились в избу, веселые и разгоряченные, девчонки уже закончили паковать вещи и поставили кипятить чайник, чтобы попить на дорогу кофе с печеньем. Обмен информацией и с той, и с другой стороны прошел успешно.

Прошла зима, наступила долгожданная весна. В этот раз она ворвалась в город подобно грабителю с большой дороги, захватив врасплох всех жителей мегаполиса. Буквально за одну неделю стаяли метровые сугробы, пронеслись по дорогам весенние ручьи, унося с собой всю накопившуюся грязь и соль. Солнце палило просто нещадно, вызывая сильнейшее желание раздеться до футболок и блузок, при этом оставив на ногах непромокаемые сапоги. Дети радостно плюхались с разбега обеими ногами в лужи, мамы хватались за голову, папы-автомобилисты приводили в порядок своих железных коней и по возможности старались не обращать внимания на бедлам вокруг них.

Ксюша, не упускавшая ни единой возможности побыть на улице, за три дня заработала себе россыпь золотистых веснушек. Майка откуда-то вспомнила слова одной детской песенки и теперь дразнила Сороку: «Ты включи свои веснушки на четыре киловатта». Потом она, правда, начинала «утешать» Ксюшу, доказывая, «что девчонка без веснушек что фонарь без батарейки». Ксения швырялась в подругу бумажными шариками и даже как-то пыталась попасть в нее толстенной тетрадкой, но, увы, безуспешно. Мерзкая девчонка показывала язык и продолжала дразниться.

Олег предупредил жену, что в ближайшие выходные намечается выход в лес на шашлыки. Ксения от радости даже запрыгала, как маленький ребенок, и расцеловала уворачивающегося Барса в обе щеки. Учеба уже настолько надоела ей долгими зимними вечерами, что ни выходные в кругу друзей, ни любимая работа не могли ее отвлечь. Только в лесу она могла нормально расслабиться и отдохнуть ото всех своих проблем. Если учесть, что там она не была с самого Нового года, то можно представить, как радовалась Сорока предстоящим выходным.

В лес они выбрались вчетвером: Барс с Сорокой и их лесные друзья, тоже семейная пара, Андрей и Катерина, или, по-лесному, Пух и Аляска. Пух получил свое прозвище, поскольку всегда в конце разговора добавлял: «Понял. Пух». Катерина же просто пришла однажды на туристический слет на заре своей походной юности в папиной куртке-«аляске». Куртка была ей велика как минимум размера на четыре, и от Катерины оставался виден только кончик носа. Кто-то крикнул ей: «Эй, Аляска!», а остальной костровой народ сразу подхватил новое прозвище.

Место под шашлыки было выбрано заранее — Олег и Андрей съездили сюда на неделе, заготовили дрова и соорудили неплохой «Пентагон». От электрички пешком было добираться где-то час-полтора, зато дорога пролегала по малолюдному шоссе, а не по размокшим лесным тропинкам, на которых еще лежал снег. Девчонки, пользуясь тем, что все тяжелые вещи несли на себе мужья, убежали вперед и теперь с наслаждением перебрасывались комочками талого снега, оглашая окрестности пронзительным визгом. Когда вся компания пришла на место и запылал веселый костер, Сорока с наслаждением уселась перед огнем, подбрасывая в него веточки, шишки и вообще все, что подвернется под руку. Запах дыма щекотал ноздри, проникая глубоко в одежду.

Ребята споро насадили кусочки мяса на шампуры. Углей для шашлыка уже накопилось достаточно, но Катерине и Ксении было жаль портить такой великолепный костер, поэтому Пух, поддавшись на их уговоры, сделал еще одно костровище — с углями, а в костер подбросил пару поленьев.

Сорока просто блаженствовала. Ни к чему не обязывающие разговоры, пьяный весенний воздух, от которого так кружится голова, пляшущие язычки пламени — что еще может быть лучше такого отдыха! Спасибо Барсу за такой великолепный сюрприз! Все-таки у нее самый лучший муж на свете. Ксения любовалась на Олега, рубящего в свете костра ветки для импровизированного мангала. Под самодельным вязаным свитером, который она подарила мужу на 23 февраля, угадывалась хорошо развитая мускулатура, лицо Барса казалось словно изваянным из камня — рельефным и благородно-неподвижным. Он весь излучал уверенное спокойствие, и только глаза, быстрые и живые, выдавали в нем взрывную натуру. «Словно спящий вулкан», — вдруг подумалось Сороке. Ей так захотелось подбежать сейчас к Барсу, обнять его, провести ладонью по его лицу. Да, она с полным правом могла гордиться своим мужем. Все-таки Майка заблуждалась, когда пыталась доказать подруге, что он еще ребенок. Перед ней стоял взрослый красивый мужчина. Ее мужчина. Человек, с которым она счастлива, отец ее будущих детей.