Сорок тысяч - [20]
– Спасибо за завтрак. Пойду покурю.
– Сыночка, ну что ты сразу взрываешься-то! Ну сколько уже прошло…
Замял сигарету. Достал из пачки другую.
– Мам, ты не обижайся. Но мне еще тяжко. Она пишет изредка. А я потом… Не все так просто.
– А если не читать?
– Думаешь, смогу?
– Нет конечно, – присела на край стула, смела крошки в руку, вздохнула. – Игорь звонил, спрашивал, когда приедешь. У него, кстати, уже двое. И… Надя заходила пару раз. Чай пили. Она сейчас завотделением. Тоже спрашивала, как твои дела. Просила зайти, если сможешь.
– Хорошо, мам. Давай попозже поговорим. Помыться хочу, а потом покемарить пару часиков.
– Да и то верно. А…
– А плиту мы тебе утром купим. И поставим.
– И пирогов с рыбой напечем.
– Точно. Как в детстве. Чтоб лук хрустел.
Проснулся уже в обед. На столе лепешки. Чайник горячий. К холодильнику магнитом прихвачена записка «Пошла на почту. На обратном пути загляну к т. Нине», и подпись «Мама». Зачем-то снял записку, сложил и спрятал в карман рубашки. Как оберег, что ли.
Созвонился с Игорем, бывшим соседом. В школе мы учились в параллельных классах. И не то чтобы были дружны, скорее, просто с уважением относились к друг другу. Пару раз во время командировок он останавливался у меня. Рассказывал о работе, показывал фотографии детей. Каждый раз, когда я приезжал в город, встречались. Пропускали в «Архитекторах» по паре-тройке пива. Вспоминали прошлые годы. Вернее, он вспоминал, рассказывая, кто из кого вырос, а я ненавязчиво изображал понимание, одновременно пытаясь вспомнить, о ком идет речь. Лица и события затирались. Но мне всегда было приятно общаться с Игорем. То ли из-за его провинциального оптимизма, то ли потому что он был единственным, с кем я хотел бы выпить в этом городе.
– Привет. Это Глеб.
– О, дорогой! С приездом! Ты надолго? Как добрался?
– Добрался нормально. Ненадолго. Есть сегодня время? Может, по-нашему, по-стариковски…
– Да не вопрос! Давай в семь. Я домой заскочу, переоденусь и на пятак.
– Договорились. На связи. А я пока прогуляюсь по великим проспектам родины.
– Во, точно. В парк сходи. Там открыли фонтан с каскадом и подсветкой. Правда, подсветка не вся уже работает, но это…
– Хорошо. Так и сделаю. До вечера.
Естественно, никуда не пошел. Вынес мусор. Прошелся до ближайшего киоска, и снова домой. Только в нем я чувствовал остатки детства и защищенность от серости. Присел в кресло и закемарил.
Разбудил звонок в дверь. Мама. Глаза радостные. Наверное, свитер купила.
– Я тебе свитер купила.
С горлом.
– С горлом, как ты всегда носишь.
Вязка крупная.
– Крупной вязки. Темно– синий. Почти без рисунка.
Подошел. Обнял. Прижалась, как маленькая девочка. Опять плачет.
– Ну, что ты, ей богу…
– Да ничего. Щас пройдет. Ты это… померь. А я пока перекусить сделаю.
Одел. Впору. У меня таких уже шесть. Защемило в груди.
– Идет? Нравится? Отлично. Пойдем перекусим.
– И обмоем?
– А давай! Грамм по пятьдесят.
Достает бутылочку коньяка из хрушевского холодильника под окном. Наливает в тонкие, похожие на растянутые наперстки рюмочки. Чокаемся. Выпиваем.
– Вырос, – смотрит на меня грустно. – Как же ты вырос. И седой уже весь. И приезжаешь редко.
– Да. Все да.
– Ладно, не сиди. Знаю, что с Игорем уже договорились. Ольгу его видела. Одевайся теплее и вперед. Будешь задерживаться – позвони.
– Хорошо. А я прямо в этом свитере и пойду.
Игорь уже ждал. Заказал пол-литру белой и русскую закуску. Видно, что рад. Обнялись. Разговор сто раз уже переписанный в голове. «Машину продал, скоро за новой. Ольга ушла на новую работу. Младшая болеет. Отопление поздно дали». И так далее…
Под конец посиделки спросил:
– Ты счастлив? Доволен, как ты живешь?
Задумался.
– Я? Ну, как тебе сказать… дети растут. С Ольгой практически не ругаемся. Прошли те времена. Зарплату на заводе подняли… А я как бы и не ищу от этого лучшего. Доволен ли? Так скажу – у меня все в порядке. И это дорогого стоит.
На том и порешили.
На обратном пути подошли к Надиному дому. В ее маленьком окне на кухне горела лампа, под зеленым абажуром.
– Ты к ней зайдешь?
– Наверное, да. Загляну. Поздороваюсь.
– Ну, тогда давай, до встречи.
И разошлись.
В ближайшем магазинчике прикупил бутылку коньяка. И шоколад. У подъезда покурил.
Дойдя до двери на четвертом этаже, постоял, боясь нажимать на звонок. И даже порывался уйти. Внезапно хлопнула входная дверь подъезда, и я, повинуясь какому-то странному рефлексу, нажал на кнопку.
Соловьиная трель за деревом напомнила милицейский свисток.
Замок щелкнул. Дверь приоткрылась.
– Глеб?
– Да. Это я.
– Зайдешь?
– Нет. Ну что ты. Я пришел просто нажать на звонок и убежать.
– Ты не меняешься. Проходи. Я рада. Только у меня бардак…
Очень маленький коридор, в котором единовременно мог находиться только один человек, узкий проход на маленькую кухню, две небольшие комнаты и ванна. Я стянул ботинки и шагнул вперед.
– Кушать хочешь?
– Нет, спасибо. Я ненадолго. Поговорить. Узнать, как дела. И выпить.
– Пойдем на кухню. Там тепло.
НАДЯ
Первые серьезные отношения. Знакомство еще со школы. Ухаживания и умиление со стороны сограждан. Планы на будущее и прогулки под Луной. Никакого экшена – одна сплошная романтика. Квартира, доставшаяся от бабушки, стала нашим приютом. Мы часами смотрели друг другу в глаза. Потом столько же на звезды. Ее мать была ко мне до неприличия благосклонна. Все пророчили скоропостижную свадьбу. Дети подразумевались по умолчанию.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.