Сорок лет назад - [23]

— Да что вы, дядюшка! Я совсем не это имел ввиду.

Тот воткнул вилку в салат.

— Я ничего не знал о вас. Отец не говорил о том, что у него был брат, — схитрил Максим.

— Понимаю, — кивнул дядюшка, безоговорочно принимая сторону брата. — Ведь я тоже никак не старался напомнить о себе. Жаль, что после войны нам так и не судилось встретиться. Но зато, хвала Богу, я нашел тебя! — он через стол тепло коснулся руки Максима. — Надеюсь, тебе у нас тоже понравится.

Максим обвел вокруг себя заблестевшими глазами.

— Считайте, что уже понравилось! Этот дом, эти пальмы, это море… Тут просто великолепно! Наверно, я попал в рай.

— Вот и замечательно, — заявил дядюшка с очевидным удовольствием. — Можно сказать, мы уже поладили. Кстати, ты не ошибся. По преданию, на этом месте и в самом деле когда-то был рай. Говорят, будто этот остров Бог создал для Адама и Евы. Отсюда пошел весь род человеческий!

Их беседу поневоле прервала Аша, скромно остановившись за спиной Максима и дожидаясь, когда дядюшка обратит на нее внимание.

— Что тебе, Аша? — мягко спросил тот.

— Извините, мистер Пул. Я пришла спросить, можно ли подавать десерт.

— Ах, Аша! Ты отлично справляешься. Молодой человек просто очарован твоей кухней. Верно, Петр?

— О да, все было очень вкусно, — поспешно подтвердил Максим.

— Вот видишь. А десерт можно подавать.

Аша зарумянилась и подкатила тележку, чтобы убрать со стола.

— Она полукровка, — продолжая подбадривать ее глазами, дядюшка снова перешел на русский. — Отца не помнит. Мать недавно умерла от малярии. Я забрал ее у родственников, едва не отправивших ее зарабатывать на улицу. До чертиков надоели эти цветные рожи! Хотелось по крайней мере в собственном доме иметь кого-то с белой кожей, хотя бы и полукровку. Неважно, что она обошлась мне значительно дороже.

— Обошлась?

— Еще бы! Я заплатил за нее триста тысяч рупий. Иначе эти люди пустились бы кричать на всех углах, будто я похитил у них бедную девочку, чтобы сделать из нее наложницу! Чуть что, сразу: проклятые европейцы! Они знали, что я могу заплатить, и поэтому стали на дыбы. Пришлось успокоить их совесть.

— Но ведь это же варварство!

— А кто говорит, что нет? Разве мы не находимся среди варваров? А еще болтают о расовой дискриминации! Но что было делать? Такую, как она, найти совсем не просто. Чан раскопал ее в джунглях Матары. Половину побережья пришлось перевернуть, прежде чем он ее там нашел. Чан — безупречный слуга. На него вполне можно положиться, хоть он и вьетнамец. Он единственный цветной, которого я терплю.

— Мне кажется, Аша довольна тем, что вы забрали ее сюда?

— А почему бы тебе не спросить об этом у нее самой? Она славная девушка. Другие в ее возрасте уже все на свете перепробовали. Она же будто несорванный цветок. Я не удивлюсь, если вдруг узнаю, что она еще девушка. Боюсь даже представить, что ожидало бы ее там, у этих мерзавцев…

Аша, ни слова не понимавшая из того, о чем они говорили, продолжала наивно улыбаться уголками губ. Максим бросил на нее быстрый взгляд и смущенно опустил глаза. Убирая локти со стола, он нечаянно опрокинул бокал, остатки вина ручейком потекли на пол. Дядюшка замахал на него руками.

— Не стоит беспокоиться! Оставь это Аше, она уберет. А мы тем временем лучше пройдемся, — предложил он, вставая из-за стола.

Максим поспешил придти ему на помощь.

— Еще один вопрос, дядюшка, — сказал он, ступая рядом по песку, тогда как дядюшкина рука опиралась о его плечо.

— Да, Петр?

— Почему вас называют мистером Пулом?

— О, это имя я взял себе в тот день, когда мной впервые заинтересовалась пресса, — охотно ответил старик. — Помню, ко мне подошел один местный газетчик. Он тогда спросил: «Как тебя зовут, парень?». Не знаю, почему, но я вдруг испугался, что это может быть полицейский, у меня были причины недолюбливать полицейских, поэтому я и выпалил: «Джонатан Пул». Так звали инженера с приисков, которого, как я слышал, убили во время последних беспорядков. Наутро мой снимок появился в газете с подписью: «Джонатан Пул», — дядюшка прочертил указательным пальцем воздух, да так и остался стоять, задумчиво вглядываясь куда-то в пространство, его глаза продолжали видеть то, что уже давно перестало существовать.

* * *

Библиотека одновременно служила дядюшке рабочим кабинетом, судя по тому, что, кроме шкафов с книгами, в ней находился огромный канцелярский стол, на котором стоял телефонный аппарат, впрочем, не работающий, и лежали одна на другой несколько толстых папок. По ковру была расставлена мягкая мебель, и кроме того, монитор, подсоединенный к видеомагнитофону. О его назначении Максим узнал чуть позже. Примечательно, что в доме вообще не было ни телевизора, ни радио. Слухи об отшельническом образе жизни дядюшки оправдывали себя.

Фотография, о которой тот упоминал за обедом, стояла в рамке между двумя стеклышками прямо на его письменном столе. Это был очень старый снимок небольших размеров, неважного качества, но, судя по тому, как бережно дядюшка его хранил, видимо, он был ему слишком дорог.

На нем с трогательной нежностью прижимались друг к дружке двое одинаково одетых близнецов, только один, растянув рот до ушей, улыбался в объектив, а второй с самым серьезным выражением смотрел куда-то вдаль. Обоим было лет по двенадцать. Фоном служил раскинувшийся внизу город. Очевидно, снимали с какой-то высокой точки. Максим сразу его узнал: это была Винница сороковых годов.