Сорочья усадьба - [48]
Розмари
Прошло полчаса, как отбыли непрошеные гости, я безуспешно пыталась уснуть, и вдруг зазвонил телефон. Старинный механический звонок аппарата, стоящего внизу, трезвонил на весь дом, и ему вторил более современный, электронный звонок из дедушкиной спальни. Он звенел мрачно и раздражительно, звенел и звенел, а я представляла себе две пустые одиночные кровати, между ними аппарат, и никого, чтобы взять трубку. Я лежала и считала: пять раз прозвенел, десять, двадцать… пока звонки не умолкли.
Трубку снимать я не собиралась; не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что звонит один из родственников, чтобы отругать меня за архитектора. Пусть трезвонят, думала я. Не стану отвечать, и все. В конце концов я успокоилась и заснула. Мне приснился какой-то насыщенный событиями сон, но, проснувшись, вспомнить я ничего не смогла. Что-то такое мелькало в голове, но ничего конкретного, словно кто-то в другом конце дома играл на фортепьяно, но вместо цельной мелодии доносились только отрывочные звуки.
Весь день, вытянув ноги к обогревателю, я работала. Сама изумилась своей работоспособности. К вечеру, однако, почувствовала некоторую усталость. День выдался тихий, и после суток непогоды это было особенно жутковато; лишь издалека, с фермы, доносились какие-то звуки: лай собаки, блеянье овец, шум мотора, но это лишь подчеркивало мертвую тишину в доме. Шум речного потока снова затих, даже солнце выглянуло и светило на небе почти весь день. Но, сидя за письменным столом, я не могла избавиться от чувства, что в атмосфере дома произошли перемены. Сорочья усадьба всегда была наполнена скрипами и глухими стонами, это как раз меня не удивляло и не беспокоило, но теперь я слышала совсем другие звуки. Словно кто-то скребется. Тихонько постукивает. И даже вполне согревшись, я чувствовала странный поток холодного воздуха, будто позади, совсем близко, кто-то влажно дышал мне в затылок.
Я потихоньку встала и высунула голову в дверь. Почти наверняка звуки доносились из другого конца дома; я пошла по коридору в том направлении, прошла мимо спален и лестницы, ведущей на чердак. Коридор повернул под прямым углом направо, здесь были бывшие помещения для слуг, когда-то отделенные от остального дома комнатушки; теперь, после того как передвинули стенку, они составляли с домом единое целое. Здесь были устроены крохотные спаленки, с узенькими, продавленными односпальными кроватями, на которых мы спали в детстве. В одной вот из этих комнат однажды туманным утром меня разбудила странная, жутковатая музыка, идущая со стороны ближайшего пастбища, словно струны арфы, усиленные неподвижным воздухом. До сего дня я не знаю, как она добилась столь задушевного звучания; много раз я пыталась повторить его, но у меня не получалось.
Дверь в помещение с винтовой лестницей, ведущей в башню, была слегка приоткрыта. Я распахнула ее и попала в чистое, тихое местечко: всюду книжные полки, а на стенах рамки с насекомыми под стеклом. Здесь не было беспорядка и хаоса, как в других комнатах. Я иногда думала, правда, не имея на это ни одного подтверждения, уж не здесь ли стоял некогда шкаф с диковинками Генри. Что-то было странное в этой прячущейся за дверью, больше похожей на дверцы посудного шкафа, комнате с ее несоразмерностью и полукруглой формой. Дедушка рассказывал, что он якобы слышал, как Генри подолгу мерил ее шагами, что-то бормоча себе под нос; комната и в самом деле казалась самым подходящим местом для сумасшедшего, который, терзаясь раскаянием, вслух вспоминает свое прошлое. Как и башня, конечно, эта комната меньше всего подходила для хранения ценных вещей: окна со всех сторон, насквозь продувается ветрами и просвечивается солнцем.
Снова послышались звуки, уже ближе, где-то прямо над головой: что-то тихо позвякивало, пощелкивало. Я почувствовала покалывание в висках. И вместо того чтобы ретироваться, я решила подняться наверх, впервые за двадцать лет. Даже если я ничего не обнаружу, башня будет для меня прекрасным наблюдательным пунктом. Оттуда я смогу видеть Сэма, убедиться, что он далеко и все эти звуки мне просто почудились. Возможно вполне рациональное объяснение — птичка, например, залетела и никак не может выбраться.
Винтовая лестница спиралью уходила наверх, ступеньки такие узенькие, что у меня свисали пятки. Дверь наверху была закрыта, и на лестнице было совершенно темно. Чтобы открыть ее, пришлось приналечь всем телом. Я ожидала, что меня ослепит поток света, но там оказалось довольно мрачно. Окна были закрыты ставнями. Было промозгло, холодно и чем-то пахло. Дымом. Да, дымом залежавшегося табака. Я медленно обошла вокруг колонны, образованной продолжением лестничного колодца; в ушах послышался приглушенный шум. Я закрыла глаза и сделала еще несколько шагов.
Она снова была там, под дальним окном. В сумеречном свете виднелась ее бледная спина, безжизненно повисли блеклые волосы. Напряженная спина сосредоточенно сгорбилась над каким-то предметом: она не слышала, как я вошла. Над лопатками возникла и зависла птичка, порхая крылышками; казалось, еще секунда, и она сорвется с места и улетит. В помещении было совершенно тихо, слышалось только мое дыхание. Еще немного, и она услышала меня и, не вставая, настороженно выпрямилась; плечи ее начали разворачиваться ко мне. Сейчас я увижу ее лицо. Все происходило точно так, как и в тот день, много лет назад. Возможно, она и не покидала этой комнаты, все это время ждала, когда я вернусь. Я закрыла глаза. Прошла бесконечная минута, вдруг в спину мне ударил резкий порыв холодного ветра, и дверь на винтовую лестницу с грохотом захлопнулась. Я инстинктивно обернулась, чтобы узнать, кто это сделал, и как раз успела увидеть, как, дрожа, опускается штора. Ясно: открытое окно, сквозняк.
Томас Эдгар, страстный коллекционер бабочек, получает заманчивое предложение отправиться с научной экспедицией и Бразилию, в неизвестные области Амазонии. Он надеется осуществить там мечту всей жизни — открыть новый вид и назвать его именем своей жены Софии. Однако ото мечта так и остается мечтой. Из Бразилии Томас, возвращается совершенно больным человеком. Он все время молчит, его мучают кошмары. София подозревает, что в далекой экзотической стране с ним случилось что-то ужасное…Роман «Полет бабочек» Рейчел Кинг завоевал популярность во многих странах и получил несколько престижных литературных премий.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Эту книгу вы прочитаете на одном дыхании, потому что именно так - на одном дыхании - она написана. Парсонс рассказывает об одном дне жизни героев, но в этот день произошло столь много событий, что их могло бы хватить на целый год. Этот день каждый из них запомнит навсегда, ибо он стал границей, отделяющей беззаботную молодость от размеренной зрелости. Скоро, очень скоро романтическая дружба и страстная любовь станут воспоминаниями. Историями, которые так приятно рассказывать.
Погибнуть накануне собственной свадьбы — что может быть обиднее и нелепее? Люси Браун никогда не наденет свадебное платье, и о планах прожить долгую и счастливую жизнь с Дэном тоже можно забыть.Но любовь Люси к Дэну сильнее смерти, и святому Бобу, встретившему ее у врат рая, приходится дать ей шанс остаться рядом с женихом. Она должна еще многое ему сказать. А небесам придется подождать.Эта история, рассказанная с неповторимым юмором, поможет справиться с хандрой и еще раз докажет, что женщины могут всё, а влюбленные женщины — всё и даже больше.
Город Блэкуэлл в штате Массачусетс. Когда-то давно несколько людей пришли сюда, на пустую землю, чтобы возделывать ее, строить дома и рожать детей. Среди них была и Хэлли Брэди — отважная молодая женщина, которая не боялась ни метелей, ни медведей. Только благодаря ей первые поселенцы не замерзли насмерть и не умерли с голода. Хэлли давно умерла, а Блэкуэлл по-прежнему существовал. В город пришли новые люди: женщина, которой пришлось совершить преступление, чтобы спасти своего ребенка и сохранить собственный рассудок, таинственный незнакомец, который поселился в лесу и скрывался от всех, и множество других, не менее интересных и таинственных персонажей.В жизни каждого из них очень важен магический красный сад, такой красный, словно в его почве бьется живое, наполненное кровью сердце.
Все началось с затерянного письма, которое на протяжении долгих лет искало адресата. Именно из него Эдит Берчилл узнала о замке Майлдерхерст. Его хозяйки, три сестры, во время эвакуации приютили у себя мать Эдит. Однако сейчас она не хочет рассказывать дочери о своей жизни в замке, и та уверена: здесь кроется какая-то тайна.Попав в Майлдерхерст по воле случая, Эдит нашла там «Подлинную историю Слякотника» — книгу, которая еще в раннем детстве определила ее судьбу. Ее автор Раймонд Блайт когда-то жил здесь, а его дочери — те самые три сестры! — по-прежнему живут в фамильном имении, окруженном густым лесом.