Сорняк из райского сада - [45]

— А сколько существует этот филиал? — поинтересовался Вересков.

— Около трех лет.

— Ну, а этот Дружинин что за фрукт?

— Нормальный вроде мужик, бывший директор полимерного заводика, который и арендовал теперь Голубев под свой филиал. Шеф потому и назначил его на эту должность, что он человек опытный, как с точки зрения производственника, так и организатора. В общем, ничего интересующего нас в беседе с Дружининым на производственную тему не нарисовалось, Андрей Олегович, — заключил Косимов. — Но он, учитывая обстоятельства случившегося, кое — что все-таки сообщил.

Оказывается, у Голубева в Самаре была молодая любовница. Некая Алина Игоревна Петрунько, причем, из самарских знал об этом один только Дружинин. Алина, дочь его хорошего знакомого Игоря Борисовича Пертрунько, — главного администратора гостиницы "Волжская", где постоянно останавливался Голубев, прибывая в Самару. Ей двадцать восемь лет, и она до недавнего времени работала у отца в гостинице дежурным администратором, где и познакомилась с Алексеем Витальевичем. Голубев однажды сам рассказал о своей любовнице Дружинину, вернее вынужден был рассказать! Он поручил Владиславу Александровичу достать им с Алиной короткую путевочку в какой-нибудь самарский пансионат на волжском бережку дней на пять, к очередному своему приезду. Полгода назад Алексей Виталльевич устроил Алину к ним на фирму в экономический отдел, где она работает и поныне.

— Она замужем?

— Нет, Андрей Олегович.

— Ладно, продолжай!

— Ну, так вот, оказывается эта самая Алина совсем недавно, а именно за день до убийства Голубева, отпросилась у Дружинина в отпуск за свой счет. Он, естественно, заявление ей подписал, но о причинах отлучки не спросил. А потом Владислав Александрович случайно встретился в автомагазине с ее отцом, от которого в ненавязчивой беседе узнал, что Алина зачем-то уехала в Москву. — То есть, Алина Петрунько в момент убийства Голубева находилась в Москве! — заключил Косимов.

— Ну, и что из этого? Ты ее опросил?

— Я с ней, конечно же, побеседовал. Но дамочка эта оказалась штучкой неразговорчивой, я бы даже сказал, какой-то стремно — неразговорчивой. Прежде всего она, конечно, обозлилась на Дружинина, рассказавшего мне о ее связи с Голубевым, а потом сообщила, что приезжала в Москву вовсе не к Алексею Витальевичу, а по своим личным делам.

— О личных делах говорить, конечно же, отказалась? — опередил майора Вересков.

— Отказалась! И вообще, сказала, что у них с Голубевым любовь уже прошла, и они мирно разбежались. И тут я вспомнил о звонке, помните, о котором говорила Косова?

— Угу, и что же?

— Я ей напрямик. — А зачем же тогда Вы, уважаемая Алина Игоревна, звонили Голубеву днем в день убийства, в двенадцать тридцать и просили его секретаршу соединить Вас с ним по личному вопросу? Она такого вопроса не ожидала и растерялась. От того, возможно, не сообразила, что я элементарно взял ее на пушку. В общем, она созналась, что звонила Голубеву в это время, но только исключительно ради того, чтобы из вежливости поинтересоваться, как у него дела.

— Интересно, и долго она с ним из вежливости разговаривала? — сказал Вересков, и тут же попросил Егора Свиридова соединить его с Косовой Ириной Валерьевной.

Секретарша оказалась на месте. Вспомнив о звонке незнакомки, она сообщила, что та разговаривала с Голубевым всего — то пару минут!

— Таак! — задумчиво произнес Вересков. — Если женщина звонит по телефону, пусть даже своему бывшему любовнику, и желает из вежливости поинтересоваться, как у него дела, то он, соответственно, из той же самой вежливости поинтересуется о ее делах тоже! И на это у них, по меньшей мере, уйдет хотя бы пять — семь минут, но никак не две! Следовательно, за эти две минуты Голубев мог сказать ей, что разговор не телефонный и предложить где — нибудь встретиться. Либо за то же время, вполне культурно послать ее к черту. Но так как Алексей Витальевич, по рассказам сослуживцев, был человеком вполне вежливым, вторая версия претендует на сомнительность. Так что, придется тебе, Владислав, катить назад в Самару и вытряхивать из этой Алины все внутренности! Я подозреваю, что Голубев вполне мог договориться с ней о встрече на вечер после фуршета. И не забудь на всякий случай, прихватить с собой те чужие пальчики, которые были обнаружены в машине Голубева помимо Косовой и Кружилиной. Как знать, может, они как раз и принадлежат этой самой Алине Петрунько!

По привычке, поставив на самарской версии знак вопроса в своем блокноте, подполковник обратился к лейтенанту Свиридову.

— Егор, а что там у Шаталова, никаких новостей?

— Нет, Андрей Олегович, личная служба безопасности Голубева

ничего не нарыла ни по каким версиям. Шаталов сказал, что по их сведениям пыльному ветру на Голубева дуть было абсолютно неоткуда. Что же касается остальных, — крыши, а также проверяющих и контролирующих структур, то они были более чем довольны работой "Химпласта", под руководством Алексея Витальевича Голубева, который всегда своевременно подбрасывал в их кормушку лакомые кусочки.

….Итак, пока оперативникам оставалось направить все свои усилия на поиски мотивов убийства, связанных с личной жизнью Голубева, или на непредсказуемую случайность его смерти.