Соратник Орлеанской девы. Триумф и трагедия Жиля де Рэ - [81]

«Ну-ну… – усмехнётся недоверчивый скептик. – А как же Жанна д’Арк? Ведь её дело пересматривали в 1449—1456 годах и в конце концов отменили несправедливый приговор!»

Да, это так! Но процесс Орлеанской девы – редкое исключение. Из тех, что лишь подтверждают правило. Организатор суда над Жанной, епископ Кошон, допустил грубое процессуальное нарушение: Орлеанскую деву казнили ДО завершения светского суда. Церковный трибунал передал её в руки палача, разрешив ему привести приговор в исполнение. По правилам, сложившимся в Руане ещё в конце XIII века, даже городской бальи не мог сразу отправить обвиняемую на костёр! Он должен был лично изучить материалы дела и подтвердить справедливость приговора своим постановлением. В случае с Жанной этот кутюм[67] соблюдён не был. Приговор светского суда перед казнью не оглашали.

Об этом нарушении упоминали многочисленные очевидцы событий: Жан Масьё, Пьер Кускель, Гийом Колль, Жан Моро, Жан Рикье, Жан Фав, Пьер Дарон, Можье Лепармантье… На процессе реабилитации все они говорили о небывалой спешке, с которой действовали судьи в день казни. По свидетельству Гийома Маншона, бальи Руана приказал сопровождавшим Жанну солдатам: «Уводите, уводите!» Что никак не может считаться оглашением приговора, а тем более проверкой его законности. О том же говорили Пьер Бушье, Изамбар де Ла Пьер и Мартин Ладвеню.

Подробнее всего эту ситуацию изложил Лоран Гедон, занимавший в 1431 году должность лейтенанта бальи. В 1456 году он был адвокатом светского суда Руана. Рассказывая о процессе Жанны д’Арк, Лоран Гедон «…заявил, что он присутствовал на Старом рынке в Руане, когда была прочитана последняя проповедь, и находился там вместе с бальи, поскольку являлся тогда лейтенантом бальи. И был зачитан приговор, по которому Жанна передавалась в руки светского суда. Сразу же после того как был объявлен этот приговор, без промедления, она была передана бальи; затем палач, не ожидая, чтобы бальи или свидетель[68], которым надлежало вынести [свой] приговор, произнесли его, схватил Жанну и отвёл её туда, где были уже приготовлены дрова [для костра] и где она была сожжена. И ему [свидетелю] показалось, что это было сделано с нарушением процедуры, поскольку спустя некоторое время некий преступник по имени Жорж Фольанфан был точно так же, после вынесения приговора церковным судом, передан суду светскому, затем этот Жорж был отведён на рыночную площадь, и ему был зачитан светский приговор. Таким образом, он не был казнён столь же быстро»[69].

Отсутствие формальной процедуры завершения светского суда автоматически превращало процесс Жанны д’Арк в церковный – епископско-инквизиционный. Однако такие суды имели право наказывать лишь за прегрешения против веры. Светские преступления, присутствовавшие в перечне обвинений, не подпадали под юрисдикцию церковных судов.

Ещё одним поводом для апелляции стали «неподобающие» условия содержания узницы. Всё время процесса Жанна просидела в светской тюрьме, и охраняли её английские солдаты. Для епископско-инквизиционного суда это было нехарактерно. Обвиняемую в прегрешениях против веры полагалось содержать в церковной тюрьме – с более мягким режимом и гражданской охраной, состоящей из женщин.

Вызывало сомнение и право организаторов процесса исследовать церковные воззрения Девы, выискивая в них признаки ереси. Дело в том, что перед походом к Орлеану Жанна д’Арк уже отвечала на аналогичные вопросы. Её опрашивала представительная комиссия богословов во главе с архиепископом Реймса. Председательствующий на суде в Руане Пьер Кошон вёл процесс Орлеанской девы, как епископ Бове – глава епархии, на территории которой «арестовали» Жанну. И значит, церковный ранг Кошона был ниже, чем у главы комиссии, незадолго до того установившей каноничность взглядов Девы. Но что ещё более важно – Бове входило в состав Реймсского архиепископства!.. И значит, обвиняя Жанну в ереси, Кошон грубо нарушил правила церковной субординации.

Законным основанием для приговора могли стать не взгляды Девы, а её действия. На этом этапе Столетней войны совершалось много такого, что позволяло «нарисовать» смертный приговор любому из участников. Но, во-первых, преступный характер действий требовалось доказать. Во-вторых, делать это судьям следовало в рамках светского, а не церковного процесса. И в-третьих, наказание должно было произойти лишь после оглашения приговора… Что, как мы помним, сделано не было.

Возникает законный вопрос: почему же Кошон совершил столько ошибок? Причин несколько. Главная из них – организационная неразбериха. Весь руанский процесс – одна сплошная импровизация. Его никто заранее не готовил. Судьи и все прочие подбирались в спешке – с бору по сосенке. Многие не желали участвовать в этом сомнительном деле и всячески старались от него уклониться. В результате в число судей, нотариусов и писцов попали сторонники Жанны д’Арк, и на процессе постоянно происходили скандалы… То судья выступит с речью о необъективности коллег, то нотариус откажется заносить в протокол «нужный» текст, то писцы заявят протест против нарушения закона…