Соратник Орлеанской девы. Триумф и трагедия Жиля де Рэ - [72]

Когда же его спросили, каким способом, он сказал, что одежду сжигали, вещь за вещью, в камине в помянутых покоях, дабы не чувствовался тошнотворный запах; и что, дабы тела сии сжечь, на таганы клали большие поленья, на которые бросали тела, на них же клали множество вязанок хвороста, и таким-то способом их сжигали».

Представим себе, какого размера должен быть камин, чтобы он вместил такую массу поленьев и хвороста! Не говоря уже о теле… И как нагреется комната, в которой за вечер спалили больше кубометра дров… А если вспомнить про запах горелого мяса, который неизбежно при этом выделяется, рассказы слуг станут выглядеть ещё невероятнее.

Ну, допустим, одежду и мясо сожгли… А кости! Их куда? Анрие сообщает следователям, что «…их бросали в потайные места в комнатах, где означенные деяния происходили, иногда в крепостные рвы, иногда же в выгребные ямы или в иные места, кои подходящими для того казались.

Когда же его спросили, где происходили события, в коих он, свидетель, участвовал, он ответил: в Нанте, в доме помянутого Жиля, каковой дом в народе известен под именем Ла-Сюз, а также в замках Машкуль и Тиффож».

Просмотрев внимательно показания слуг, мы увидим, что ни одно из «мест», куда они якобы сбрасывали обгоревшие останки, конкретно не названо и не указано. Сведений о том, что в этих местах что-то потом искали и нашли, тоже не имеется. Всё это – лишь слова… Которые добыты в застенках с помощью пыток и АБСОЛЮТНО ничем не подтверждены.

А ведь в некоторых случаях доказательства обнаружить было совсем не сложно. Если верить материалам процесса, одно из последних убийств Жиль де Рэ совершил в июле 1440 года в городе Ванне. В материалах светского суда есть рассказ Анрие об этом случае: «…во время последнего путешествия помянутого сира в Ванн… Андре Бюше привёл в обиталище помянутого сира ребёнка, каковой был убит, а тело его было сброшено в доме том в выгребную яму, куда помянутый Пуату спустился по верёвке, дабы тело сие закопать, и откуда Бюше и он, Анрие, в работе сей ему помогавшие, едва его вытащили».

Поискать труп имело смысл, для того чтобы устранить противоречия в словах обвиняемых, ведь Жиль де Рэ рассказал об этом случае немного иначе. Вот выдержки из его показаний: «Далее, обвиняемый оный сознался, что в последний раз, как он ездил в Ванн, в июле сего года, Андре Бюше привёл к нему, в дом некоего Лемуана, где помянутый обвиняемый остановился, маленького мальчика, с коим он грех противоестественный совершил, как – о том выше сказано. И, убив его, он повелел помянутому Пуату бросить мальчика сего в выгребную яму на постоялом дворе некоего Бетдена, каковой вблизи от дома помянутого Лемуана располагался…»

Сопоставив показания, мы обнаруживаем, что Анрие называет местом захоронения трупа выгребную яму дома, в котором остановился Жиль де Рэ, а его господин – выгребную яму на постоялом дворе, который находился недалеко от этого дома. Где же слуги закопали труп ребёнка, если допустить, что преступление действительно произошло? Мы не знаем… Попыток найти и вытащить тело следствие не предпринимало. А ведь искать его стоило хотя бы из религиозных соображений, чтобы похоронить убитого в освящённой земле. По представлениям тех лет это было крайне важно.

Характерно, что в показаниях Пуату мы находим третий вариант описания этого эпизода: «Далее, помянутый свидетель показал, что в июле сего года помянутый Жиль, обвиняемый, направился в Ванн, дабы там увидеться с сеньором герцогом, и остановился у некоего Лемуана, за пределами городских стен, напротив и вблизи епископского дворца, в месте, кое в народе зовется Ла-Мот; каковому Жилю де Рэ Андре Бюше, о коем выше упомянуто было, передал ребёнка около десяти лет от роду, над каковым помянутый Жиль де Рэ учинил и совершил мерзостные и греховные распутства способом, о коем выше сказано было; каковой ребёнок был приведён к некому Бетдену, дом коего расположен близ рынка в Ванне, недалеко от дома помянутого Лемуана, у названного же Бетдена расположились оруженосцы помянутого Жиля, обвиняемого. Ребёнка повели туда потому, что у Лемуана не было места столь потайного, чтобы убить его там; каковой ребёнок был убит в комнате в доме помянутого Бетдена, голова его была отсечена и отделена от тела, а затем сожжена в означенной комнате; что же до тела, связанного собственным ремнём ребёнка, оно было сброшено в отхожее место в доме помянутого Бетдена, куда он, свидетель, с превеликим трудом спустился, дабы тело оное поглубже в яму ту закопать».

Здесь убийство произошло не в доме Лемуана, а в доме Бетдена (который Жиль де Рэ называет постоялым двором). Труп якобы предварительно обезглавили – о чём другие два участника в своих показаниях не упоминают. Голова был сожжена в печи… Интересно, как это удалось сделать незаметно в чужом доме? Особенно если он был и не домом вовсе, а постоялым двором…

Однако самые большие нестыковки содержатся в рассказах слуг о некрофильских «коллекциях» их господина. Из протокола допроса Пуату: «Далее, он показал, что временами, довольно часто, после обезглавливания, тем или иным способом произведённого, как сие выше изложено было, и после смерти помянутых детей, названный Жиль де Рэ наслаждался, разглядывая их и заставляя его, свидетеля, и остальных, кто был в тайны посвящён, их разглядывать, и показывая всем голову и члены помянутых убиенных детей, он спрашивал, у которого из детей оных были самые красивые члены, самое красивое лицо либо самая красивая голова; порой он испытывал блаженство, целуя кого-то из убиенных детей, коих члены он разглядывал, или одного из тех, коих уже рассмотрели, чьи лица показались ему самыми прекрасными». Примерно то же самое говорит о «хранилищах трупов» и Анрие… Совпадают их показания и в том, где располагались хозяйские «коллекции». Оба называют Шантосе и Машкуль.