Сопровождающие лица - [56]

Орлов с видимой неохотой вытер руки салфеткой, встал, похлопал себя по животу и, медленно переступая походкой счастливого человека, которого отрывают всякие от смысла жизни, подошел и уселся напротив:

– Ты мне там хату не спалил?

– Нет. Спасибо, шо забрал. Дай закурить!

Орлов сделал вид, что не заметил резкого перехода с «вы» на «ты» и подвинул пачку. Цыпа прикурил, затянулся – голова закружилась, как в детстве, за школьной теплицей. Орлов наклонился через стол:

– За Рыжего слышал?

– Слышал, но так, краем уха.

– Под домом, вчера утром в машине. На шматки порвало.

– А кто?

– Дед Пихто. Хоронили быстро, чтобы меньше блатных приехало, мы папе его это четко объяснили.

– И шо? – Цыпе было мало.

– Наружка говорит, на кладбище такие качели были, еле разняли.

– А говорят что?

– А когда на поминках правду говорили?

– Утюги?

– Сто пудов, к бабке не ходить.

– Это к какой? К Агафене? – не сдержался Цыпа, но Орлов юмора не оценил.

– Так, не воняй, – сказал капитан. И было не понятно, это он про слова или про запах, а может, про все сразу. «Ладно, – подумал Цыпа, – лови подачу, товарищ капитан».

– Вот ты типа все знаешь, цены себе не сложишь, а чего у тебя под носом происходит, не знаешь… Дочка в двенадцатый садик ходит?

– Цы-па, – медленно проговорил капитан, – а ты ничего не попутал, спезан, не? Давно пальцы в дверях не торчали?

Цыпа выдержал этот взгляд, снисходительно улыбнулся, выдержал дорогую взрослую паузу и приступил к изложению ситуации. Попунктно: корейцы, мэр, детсад, Бэла.

Орлов молча крутил в пальцах пачку сигарет, в лице не изменился, даже желваками не поиграл, будто это его и не касалось. Ничего не переспрашивал, не кивал, вроде как думал о чем-то своем. Когда Цыпа дошел до финала, капитан встал.

– Все? Поехали. Сейчас эта жертва китайского аборта будет маму звать.

Капитан быстро сбегал в управу и вернулся с тем самым водилой, который рвался на войну. Тот увидал возле «тойоты» Цыпу во всей сегодняшней красе и запричитал на ходу:

– Михалыч, я ж только отмыл машину после этих.

– Не пиздеть была команда, – отрешенно прокомментировал это капитан, думая о чем-то своем.

Сели в машину. Цыпа, ожидавший других масштабов разрешения ситуации, на всякий случай уточнил:

– Может, туда группу захвата?

– Хуята, – так отрезал Орлов, что дальше ехали молча. До самой «Линии жизни».

7.7

– Жди, – буркнул водиле капитан и вылез из машины. Осмотрел улицу и повернулся к Цыпе. – Значит, по-любому получается, что Цой этот, или как его там, на самом деле для мебели. Все мутила твоя эта, как ее?

– Бэла.

– Косой бы сам все не осилил. Значит, он попка отводящий, пятый подмахивающий.

– А вдруг нет? Там еще ж одна есть, Виен.

– Сейчас все узнаем, – ответил Орлов, пожав плечами, и они тронулись в направлении крыльца.

Как только поднялись к двери, на крыльце с вопросительным выражением лица нарисовался какой-то коренастый паренек.

– Считаю до двух, – глядя куда-то мимо него, произнес Орлов, и препятствие, обдумав расклад, вышло на улицу и плавно удалилось в сторону перекрестка.

Виен у стойки не было, но в глубине здания слышались голоса, так что долго искать не пришлось. Справа по коридору была приоткрыта дверь в большой кабинет. Войдя туда за Орловым, Цыпа увидел, что вся троица была в сборе. Виен, стоя на табуретке, вешала цветастые шторы, на которых были изображены горы в снегу, а Цой и Бэла наблюдали за этим, стоя посреди комнаты. Видимо, корректировали расположение колец и прищепок, при помощи которых шторы крепились к палке над окном.

В только что отштукатуренном кабинете мебель стояла на местах, в шкафах виднелись папки, на стенах – выпуклые рисунки больных скелетов с красными мышцами и венами.

– Можешь не спешить, – начал Орлов, и все повернулись к нему.

Троица зримо напряглась, но Цыпа этого не видел – он смотрел на Бэлу, смотрел и узнавал заново.

Девушка не улыбнулась Цыпе, она свела брови и оценивала степень угрозы. «А ведь она старше, чем я думал, – отметил специальный корреспондент. – И как я этого раньше не заметил?»

– Ти то хотель? – затянул свою привычную песню доктор, но Орлов как-то не спеша подвинулся ближе и ударил его ногой в пах. Цыпа, честно говоря, ожидал, что Цой выставит блок, согнется в стойку и поманит соперника ладошкой, как Брюс Ли, но нет. Иглоукалыватель брякнулся на блестящий паркет, скрутился эмбрионом и принялся ныть на международном языке.

– Так, удмурты, – проговорил Орлов, все так же не торопясь. – Контора ваша прикрывается.

– Это в честь чего? – уточнила Бэла, а Виен спустилась с табуретки.

– А доигралися вы… дорогая наша, – сфокусировался на ней капитан. Помолчал, посмотрел по сторонам и продолжил: – Значит, вы сейчас собираетесь и отваливаете, по-хорошему. Тогда я делаю вид, что про садик и все остальное не знаю.

Цой отполз в сторону, держась за яйца, Виен села на подоконник, подвинув штору в сторону, а Бэла нагло уставилась на Орлова.

– Ни хрена, – ответила она.

– Хрена, хрена, – парировал Орлов почти ласково, как бы увещевая неразумное дитя. – Значит, мадам, я вот все думал, от кого вы работаете? Нам говорите, что от конторы, конторе трете, что от Севастополя, а потом под Яшу – прыг. И я так думаю, что шнейер ваш – сам по себе, шо вы дыму напускали и решили, шо самые умные. Ай-я-яй…