Сопровождающие лица - [54]

«Фу-ух, одной засадой меньше, вот бы так и дальше», – подумал Цыпа, а вслух произнес лишь одно слово:

– Ясно.

– Но тут, Дим, выяснилось другое. Страшное… И газета не поможет, я решила, что надо связаться с твоим источником в милиции.

– А… понял. Связалась?

– Ходила в управление, там сказали, что все на выезде после вчерашнего.

– А что вчера было?

Кристина помолчала и, видимо, решив, что с соседки хватит уже услышанного, не ответила на последний вопрос.

– Ты далеко? – спросила она.

– Нет, еще в порту.

– Давай через десять минут… возле зооуголка.

– Давай. Только это… газету прихвати. У тебя ж есть второй?

– Полно. Выбегаю.

– Все, четвертый принял, продолжаем искать в районе порта, отбой, – отчеканил Цыпа коротким гудкам и, поблагодарив аптекаршу кивком белогвардейского офицера, пошлепал босыми ногами в сторону центра.

7.5

Кристина была уже на месте – все-таки хорошо жить в зажиточной семье, рядом с центром, где можно отремонтировать целый подъезд по одному телефонному звонку. Она стояла лицом к клетке с воронами и делала вид, что внимательно изучает табличку с данными о происхождении вида. Большой ворон сразу зло уставился на приближающегося Цыпу, будто подозревая, что сейчас его будут отвлекать странной беседой.

– Здорово, – выдохнул Цыпа и понял, что за сегодня уже вконец умаялся, а вчерашняя троекратная печеная картошка давно выскочила из организма, не оставив никаких питательных останков.

Как и подобает агентурной явке, Кристина была в темных очках, а под мышкой держала газету. Цыпа сразу выхватил «Житие» и начал читать собственную заметку, благо, она была тут же, на первой полосе. Все было, как было.

– И шо? Только не подходи ко мне, пованиваю.

– Вот, – перехватила газету Кристина и ткнула пальцем в последнее слово. И было это слово – «лажа», «а жителям нашего города и, в первую очередь, ветеранам – лажа».

– Бля-а-а-а. Там была «лафа», точно «лафа», надо блокнот дома забрать, там точно «лафа».

Цыпа вспомнил, что писал колонку на листике начисто, и осекся.

– Номер сдавали в ночь. Яну Моисеевичу некогда было нести на литредактуру, а Сереже ж пофигу, что верстать. Люба сказала, что удивилась такому обороту, но ты был так критически настроен по отношению к празднику, а она – за свежий подход к печатному слову, что поставила, как было. Алеша та-а-ак кричал на нее.

– Да пошел он в жопу, – вырвалось у Цыпы.

– Поцелуйтесь уже, голубки, – встряла проходящая мимо женщина из тех, что с удовольствием потратят десять минут единственной жизни на то, чтобы поведать первому встречному, какие именно молочные продукты дают сегодня в «Океане» и что стоит брать, а что нет.

Ворон каркнул, отреагировав то ли на «голубков», то ли на тетку, а Цыпа вздрогнул, отошел и добавил:

– Гражданочка, не задерживайтесь.

– Я написал «лафа», просто у меня с детства почерк неразборчивый.

– Я так и решила, сказала, что тебя и в школе никто не мог разобрать. Бумажку твою нашли, там не то «ж», не то «ф», но поздно уже было. А потом такие рэкетиры приходили к Алеше тебя искать, что я испугалась.

– Я тоже, – нехотя признался Цыпа и вспомнил, что должен был выяснить что-то еще. – Да, так что вчера случилось особенного?

– Да Демирского же взорвали в машине.

– Это кого?

– Да Рыжего ж этого вашего. Сегодня хоронили, – зашептала Кристина, видимо, опасаясь чуткого вороньего слуха.

Цыпа запнулся. Рыжего замочили… Утюги? Или кто? И как это связано с тем, что Орлов говорил отсидеться строго до субботы? Голова пухла от суровых мыслей, и Цыпа впервые за последнее время пожалел о том, что решил выбираться с базара. Вот, в натуре, меньше знаешь – крепче спишь.

– Пиздец, – только и выдавил он.

– Нет, это еще не пиздец, – впервые на его памяти выругалась Кристина. – Весь пиздец в другом.

И, не переставая оглядываться, шепотом продолжила открывать Цыпе глаза на происходящее:

– Значит, мама моя – заведующая двенадцатым детсадом (точно, вспомнил Цыпа), ей позвонил мэр и сказал, что надо сделать одно тайное дело. Потом пришли корейцы и сказали, что надо заразить детей какой-то эпидемической штукой. А корейцы гарантируют, что вылечат, это будет большой резонанс, они прославятся, и в город приедет больше туристов, чем обычно. И мэр сказал матушке сделать это, иначе ее посадит, а там, наверное, есть за что.

– Та ну на хуй, – парировал Цыпа, раз уж Кристина решила материться.

Одноклассница скривилась, отчего стала еще некрасивее, чем обычно.

– Это все правда. Мама спросила у Алены Матвеевны из горисполкома, но та сказала, что так надо. Тогда мама сильно испугалась, решила грех на душу не брать, «сделала» себе инсульт и на «скорой» уехала в Симферополь спрятаться.

– Охренеть! Дети, блядь, при чем?

– Так я ж и говорю!

– И ты решила идти к мусорам?

– Нет, я решила, что надо спросить у твоего этого капитана, потому что его дочка в мамин садик ходит, понимаешь?

Цыпа взялся руками за голову и попытался собрать мысли воедино. Значит, этот косорылый гондон решил, что ему в канун сезона нужно громкое дело, на всю ивановскую, с центральной прессой. Корейцы типа спасают детей в садике, но с чего они решили, что курортник попрет, а не испугается эпидемии? Значит, что-то заразное, но не сильно…